У Европы за пазухой

Более 20 лет назад был последний раз в Европе и вот — снова маленькие дворы, старые улицы, булыжные мостовые. Умение ярко коротать досуг и играть во взрослой песочнице умиляет… и всё же есть здесь Эльба, лошади, досуг под сенью дубов у костра, немного понимания и тишина. Всё это, объединяясь с очень тёплыми осенними днями и заботливой Петрой, кормящей меня как царя и выводящего в большой дрезденский свет как кронпринца (но без свиты), слега пугает… Ведь люди здесь и без того улыбаются, поворачивают головы тебе вслед и кажется — заговори с ними, и ты тут останешься навсегда. Особенно это убеждает, когда тебя ещё и представляют: то ли уличной торговке овощами из Киева, живущей в Дрездене более пятнадцати лет, то ли сводной сестре (кузине, по-европейски) петриных детей — очаровательных Макси и Роми. Как они сногсшибательно ухаживают за роскошными тяжеловозами, помогая кузнецу их подковать… Русые, компактные, живые, стреляющие глазками и щебечущие о чём-то своём, подхихикиванем они могут просто свести с ума: никаких комплексов — вот травка, вот кони, ну и далее вы поняли.

Дома, выставленные в рядки кривых и аккуратных улочек, в грядки гордых мини-дворцов со своими кустиками и заборчиками, как аккуратные стрижки газонов и непременно разнообразный десерт — всё это сначала привлекает внимание, потом немного утомляет — ищешь нового, а всё как одно… Остаётся только слегка расслабиться, вздремнув на бричке, управляемой мужем Петры Берндтом. Этакий синеглазый Будулай — суровый ловкач в грубых кожаных перчатках, везущий нас вместе с группой криминальных полицейских на пивной моцион: те галдят как дети — кто громче вскрикнет — все спешат получить свою дозу радости, комфорта и благополучия, даруемых тёплыми днями. Но лучше я буду любоваться взявшей в свои тонкие нежные руки поводья Роми — её тонким носиком и белокурыми завитками с пушком на каждой щечке и лёгким прищуром косящих глаз. Глаза у неё, в отличии от папы, не остужающие синие, а тёмно-серые, зовущие в тени аллей и лугов.

Короче, опьянённый ещё в юности европейской литературой… ею взращённый и увлеченный — так и могу поцитировать стиль и приёмы Флобера, Стендаля, Цвейга и Гюго километрами. Всё помню. Говорят, подсознание запоминает абсолютно всё — как бывшее с вами, так и прочитанное. Пространство так же помнит всё собой накормленное и готовое при первых ваших признаках узнавания вам эту ленту Мёбиуса развёртывать километрами обнадёживающих воспоминаний. Кажется, что в Европе ничего за два-три века не изменилось — не буду перечислять весь этот видеоряд — но люди стали больше ездить во все стороны. Больше стало и приезжих, готовых личину тутошних обывателей одеть на себя до конца своих дней — только чтобы вкусно поесть. Спокойно — с виду, конечно — где-то пересидеть свой досуг, и сказать, что жизнь как бы удалась. Мы сыты, когда надо — пьяны, платим налоги, улетим куда и когда захотим, кормим диких гусей тут…

Вот о диких гусях и лебедях, гуляющих тут как одомашненная птица по покатой каменной набережной Эльбы, и хотелось бы чуть-чуть больше рассказать. Видимо, настолько тут безопасно — у нас-то в России такого и представить себе нельзя, чтобы гуси-лебеди, именно дикие, перелётные, дали кому-то к себе на пушечный выстрел подойти. Очевидно, это лакмусовая бумажка настроений масс здесь. Никто никого не готов убивать просто так, чтобы съесть или удивить своей тупой злобой ближних. Тут удивляют обратным — доверием к приезжим и отзывчивостью к случайным гостям. В это не сразу верится, после суток в Москве в перелётной гостинице, где даже обращаясь к нашим с неизменным тувинским (запомнилось) словом «откуда?» чаще всего вызываешь явное секундное оцепенение. «Чего ему надо?» прочитывается на лице того, у кого спрашиваешь такое простое… Вот в этом и разница наших культур — в доверии и озадаченности, в простом практицизме и ярой войне за кусок благостей мира, в добродушии и неприменяемой к чужим просто так доброте. Вот. Конечно, доброта наших была иной при Советской власти — скорее, ещё более простой, чем ныне тут, но теперь-то перестройки и перевыборы научили никому не верить и видя новые лица явно напрягаться от того, что они к тебе ещё и обращаются.

Но чуть подует тепло из других широт и наши тоже высыпают на улицы и будут выгуливать самих себя с нарочитостью гусе пасов и тех лошадиных модниц, смягчится и над нами хотя бы в Крыму климат, и будет так же всё хорошо.