Жизнь есть сплошное испытание, вечная проверка на вшивость и профпригодность для жизни… Чего только не доводится вытерпеть ради того, чтобы вынырнуть и ощутить себя в праве пожить. 
Не рассказать, что доходит до нас в плане переживаний—какие чувства мы в итоге испытываем! Что бы не случилось—жить, конечно же, стоит—особенно это очевидно в плане служения людям. Нет никаких ограничений для того, чтобы мы проявили свою доброту по отношению к ближним…
Все преграды существуют только в нашем полу уме, т. е. воображении уж точно—суть наши страхи. Немного усилий и можно идти вперёд не страшась и не отдёргиваясь боевыми колючками всуе… Нет ничего, что могло бы смутить—кроме своих страхов и глупых страстей—только небо над нами. Потеряв мать, почти упустив своё наследство, не умея привлечь мать своих детей, и делая такие глупости, что сам в шоке—постепенно приходя в себя диву даюсь—насколько это всё не со мной. Кто способен претворить конфликт в сотрудничество—идёт по пути воссоздания своей вселенной. Моя же вселенная может быть заселена только моими детьми—которых должно быть несколько
Как я мог упустить шанс их обеспечить—слушая и не опровергая бабий бред, и теперь уже вослед ушедшему поезду кричу—отдайте моё наследство—будто бы не я сделал же всё, чтоб его упустить. Но есть ещё один великий шанс всё отвоевать с помощью Любы—только юридич. шаги могут дать толк. Нет ни боли, не обид, не злой досады больше—они выжглись более сильными эмоциями теперь…
Много было глупых переживаний, толкавших меня на говорение глупостей, провоцирование зла, отсутствие сочувствия самым свои дорогим и единственным детям—тем, которые пришли ко мне. Нет в моем сердце зла—но есть отчаянная решимость делать нечто, ведущее к справедливости. К тому, для чего я пришёл в этот мир—к служению своим ближним, уж самому непосредственному.
Всё было ничего, пока я не сел осенью 2015 года в машину к пьяному водителю перед Удмуртией. Была поздняя осень—двигался я пешком, шёл вдоль обочины в какой-то глуши в строну Костромы Зачем, что меня вело? Вроде формально—нужно было забрать вещи в г. Нерехте у старой знакомой. На самом деле доза странствий мной видно была не получена в то скомканное лето и ВОТ погодя, Когда уже полетели белые мухи, мука сырости стала душить и гнать в норы всех, решился на вояж.
Седоватый худощавый дядя производил впечатление нормального человека, чуть уставшего лишь – на это то и обратил внимание. Но когда он стал прикладываться к бутылке водки прямо из горла, да ещё не закусывая, тут мне чуть не поплохело. А нам предстоял паром там через речищу КАМУ… Всё бы ничего, переплыли на пароме, да вот только дикий бес злости и азарта погони включился в Нём сразу, как только мы пришвартовались. Он дико разогнался и хотел напугать своим дрифтом впереди ехавших, только потому что ему показалось, что они до того хотели его вдруг подрезать…. 
Дорога была мокрая, петляла, то в бугор—то в него, а он за 120 врубил скорость на своей ЛАДЕ… Ничем хорошим это пьяный реванш закончиться не мог, я просто уткнулся в телефон, коль на слова и просьбы этого не делать, он только топил и рулил… Нас вынесло с трассы, крутануло зловеще пару раз, и мы оказались ногами к небу—машина передом уже смотрела в космос. От перевёртывания и дальнейшего расплющивания нас спасла только труба вдоль дороги—она как буфер закрыла нас от скользкого поля, верчения машины, набравшей скорость и пошедшей юзом. 
Вылазили мы как из космического челнока, неудачно севшего в грязь: толкая дверь авто вверх… Выхлопная труба была забита грязью по самое не хочу. 
Её почти оторвало. Ехали мы на буксире к Сарапулу с его другом еле-еле, часа два… Водила дал мне пакет молока, а все яйца в лотке, что дала ему престарелая мать, от которой он ехал—оказались попросту всмятку во всём салоне. Такие вот переживания. 
А ночевал я на даче под навесом, но без кровати—прямо на дровах, шёл снег. Холодно было неимоверно. Дождавшись утра я еле согрелся и чудом быстро уехал от туда.
Комментарии: (0)