Стать волонтёром

Многих добивает собственное бессилие изменить этот мир и хоть как-то косвенно повлиять на происходящие вокруг процессы. Мало кто может измениться сам, а попытки переделать мир без этого так же абсурдны как сон. Мы познакомились с Солбоном Санжиевым в Тулуне на потопе. Будучи старым газетным писакой, исписавшимся и разуверившимся в человечности, я был сразу сражён тем, насколько велико волонтёрское движение, и как много есть молодых людей, готовых уделить своё свободное время и силы нематериальным ценностям. Видя как пашут от рассвета до заката на разборах потопа эти люди, в том числе и Солбон, я сильно засмущался—ощущая себя 0…
И это гнетущее и труднопередаваемое чувство собственной никчёмности все эти дни спасения и даже после так душило меня, так угнетало, что я таки решил приехать к Солбону в гости в Улан-Удэ, чтобы выяснить как же становятся волонтёрами, с какого возраста принимают решение само-отверженно работать, служить людям, помогать всем чем можно пострадавшим и страждущим…
— Когда несколько лет назад в 20015 г. в Бурятии начались пожары, всё было в смраде и смоге МЧС мало что делало, и тут я недолго думая объявил клич в интернете, о том, что надо собираться добровольно и самим тушить пожары. Но никто не отозвался… Я, бросив всё, пошёл тушить пожары один. Написав письмо как волонтёр в МЧС, потом в РАЛХ—республиканское агентство лесного хозяйства. И вот там мне дали адрес и телефон и сказали—в 6 утра ты должен быть там—в Прибайкальском районе!
— Ну это наверняка было расчитано на то, что ты вряд ли сможешь быть там, далеко, да в 6 утра!?
— Но оказалось, что там в селах летом в 6 утра все уже на ногах и начинают много с утра работать. Середина лета. Приехав в Покровку, я сразу был прикреплён к руководителю тушения пожаров… Обычно это или начальники лесхозов или главные лесничии. Вот так из смрада в палымя—тушили как обычно—встречным палом. Я работая на тушении, паралельно делал фотографии и выкладывал их в ФейсБук. И уже это—самым непредсказуемым образом взорвало соц сети и подняло людей. Вся Бурятия проснулась и тоже решила чем-то помочь себе. И вот уже после этого мы создали свой добровольческий корпус уже как юрлиц. До того, создав штаб, собирали деньги, еду, инструмент.

Создавали бригады по 6-10 человек и отправляли в леса. И вот к сентябрю того же лета… мы были уже достаточно сплочённой командой. И это за один месяц. Но потом начались дожди и всё прошло. Но уже с таким опытом самые активные собрались и обсудили, что делать в дальнейшем—решив создать НКО. Назвали «Добровольческий корпус Байкала» И стали думать—а что же делать и как дальше работать? Естественно одними топорами и лопатами много дел на совершишь—надо работать с системой. И один из наших добровольцев Андрей Бородин начал работать с правительством РБ, Сотрудничество, ведение переговоров, искать компромиссы, решения и т.д. И мало помалу мы начали крепнуть и мужать. Хотя изначально все нам говорили—что вы идиоты, популисты, зачем вам это надо? И благодаря тому, что мы не реагировали на критику, вели себя корректно и шли своим путём у нас уже появлялся авторитет и тут вдруг сгорела мигом деревня Черёмушки под Улан-Удэ. Сильный ветер был, ураган поднялся и деревня вспыхнула от пала как коробок спичек вмиг. И тут мы оперативно приехали на ликвидацию ЧС. Тут уже нас заметило и правительство республики. А в 18 году случилось наводнение в Забайкальском крае. Оно было очень масштабно, всеохватно, но только без человеческих жертв. Смыло мосты, попортило много имущества наших сограждан. И мы в ту же ночь, после Черёмушек, выехали в Забайкальский край. Помогали долги и много работали. Тогда ещё мы ездили на свои деньги—я работал тогда на корейцев и на своей машине приехал. Тут уже нас и народ заметил и поддержали всем чем смогли. И вот в том году впервые мы получили президентский грант. Мы купили на эти деньги мотопомпу, спецодежду и ещё много чего. И уже в 19 году произошёл пожар в Забайкальском крае. Тогда сгорело 36 сёл! В 17 лесах выгорело по 20-30 домов. И мы туда тоже естественно выехали. Мы собирали деньги, пожертвования и т.д. И вот в 2019 году грянул вдруг Тулун. В Тулун тоже приехал впервые сразу на своей машине. И тогда на нас обратило внимание МЧС. И они нам дали грант на 4, 5 млн. рублей. Мы купили авто «Соболь», оборудование и много ещё чего.
— Что было для тебя основным мотивом сподвижнечества, что тобой двигало изнутри?
— Бурятия—земля наших предков и кто как не мы должны её защищать от всяких напастей. Именно от такого посыла и призыва для меня всё и началось. И сейчас работу в своём изначальном обществе «Бурят Соёл» и «Добровольческом корпусе Байкал» я уже никак не разделяю. И для меня теперь одно невозможно без другого. Хотя изначально я и не предполагал такой поворот событий. И как ни странно по национальной культуре «Бурят Соёл» мы тоже выигрывали гранты на обучение, образование, неплохо поработали. А ведь изначально я совместно с племянником был озадачен лишь сохранением бурятской культуры и с 2012 года занимался сохранением нашего языка и речи.
— Чем тебя поразил Тулун и что ты вынес из опыта спасения подтопленных территорий. Опыт сотрудничество со всеми добровольцами, которые туда входили до прибытия ВСКС—всеросийского студенческого корпуса спасателей. И сейчас я являюсь по Бурятии руководителем местного ВСКС. А благодаря Александру Дееву нам выделило РЖД два вагона до Тулуна. Мы объявили сбор добровольцев, сбор пожертвований. Мы приехали в Тулун, развернули лагерь, базу. Если говорить об опыте Тулуна—это конечно же коммуникации между ведомствами, между гуманитарным организациями, Это дало колоссальный опыт работы нашим добровольцам в плане и технического вооружения.