Снег выпал

А на утро выпал снег…

Такой же как всегда в Сибири. А идет он ровно восемь месяцев к ряду… тут! И нет ничего, никого, чтобы помешало выпадению этих неизменных осадков. Просыпаясь с своей собственной тюрьме, которую арендую у государства и почитав немного мантр и испек я хлеб, который на сей паз очень удался, я принял наконец решение либо победить в межполовой войне—либо меняться

Но как? Когда как крыска привык на одну педальку давить ради кайфа боли…

И вдруг позвонил мой старый коллега спецкор в отставке Владимир Ходий! «Где Ты Был?!» Этот простой вопрос о минувшем годе застал меня врасплох! Но он был задан таким вкрадчиво-отеческим тоном, что я невольно вспомнил –весна—Алтай, Самара, Тамбовщина, Москва, ну а осенью я был на Кавказе! да и не важно где я был, и даже что видел или пережил, а то, что есть ещё люди, которые искренне, со всей глубиной своего опыта и сопричастия тебя Искренне спрашивают о такой маленькой, никому не нужной им здесь жизни Большинство настолько ведь деградировало, что им не то что их, но и твоя и чья-то ещё более яркая, светлая и самоотверженная жизнь даром не нужна…   Вспомнилась огромная луна и небо в звёздах с отелями как в Мумбаи на берегу чёрного моря, где мы спали прямо в спальных мешках на берегу… Вспомнился закат на Волге, где мы как два подростка гуляли с моим другом Львовичем, который умудрился впервые жениться по любви в 70-то лет!!! Ну ладно я идеалист—но полку Дон Кихотов прибывает в каждом и отовсюду… Вспомнился берег уральской реки, где я ночевал рядом со сбежавшим от неразделённой любви самарцем же, ехавшем быть лесничим уже на Алтай… Столько жертв страстей разбрасывает этот мир на дорогах и перепутьях и со всеми ними ты встречаешься, общаешься, делишь тепло своей души и их душ. Или даже жертва своих обид странный парень из села Сосновка, что на Тамбовщине, решивший себя заглушить алкоголем и наркотой в безумии. И я подумал—а не самообман ли это—вообще ждать чего-то от других, и даже делать для них нечто, чего они в принципе не смогут преемлеть? Не безумие? Теперь понимаю—что отдать жар души и разделить свою участь можно лишь с тем, кто к этому готов—на короткий ли долгий срок—это уже и не важно… 40 лет я ждал материнской отзывчивости и любви, и что же мне ещё 40 лет верить, страдать ради того, чтобы мать моих детей меня приняла и полюбила.

Соответственно, людское безумие хитроумно. Ты ей дескать, создай все условия, обеспечь, научи развиваться, одень, обуй, накорми всех детей… ну тогда она может передумает, может и решится… Да не ребята—так не бывает. Либо ты сразу и на всё решаешься и перемены неизбежно приходят. Либо –если тебе кто позволит –пересидеть, переждать перемен «от других», сам нисколько к тому не способствуя ни сном, ни жестом—и тогда, да тогда! Тогда тот, кто все эти три года ждал и верил тебе, будет метать икру иначе… Все эти глупости—что кто-то кому-то что-то даст, осчастливит всем сразу—бред! Она писала моей маме—дескать, Миша разовьёт меня как художницу, он повозит меня по миру, он откроет мне весь мир—и тогда… я его полюблю! Таки написала—если, если, если… и тогда, только тогда сама буду счастлива. Мать, прочтя всё то и узнав ещё позже, что она мне изменяет—так и сказала: заботься только о детях, будь с ними, помогай им—но той ни чем и ни за что! И она оказалась абсолютно права—разве можно кого-то заочно и против его явной воли сделать счастливым—в один миг вывалив на него все блага мира! Конечно нет—человек, каждый, сам либо проходит весь путь к рассвету, либо он спит, видит розовые сны и наматывает розовые слюни на всё подряд.  Как можно сделать кого-то художником, когда другой к этому сам не готов? Как можно возить его по миру, когда даже в вылазке в Анапу он негодовал?.. Как открыть даже свой собственный внутренний мир—когда тебе не ответят! К мечте надо идти, или ползти, или хоть как-то перемещаться, а не болеть ей. Любой человек, встреченный тобой в пути, даже в городе, на минуту сможет тебя осчастливить, но только если ты сможешь принять его скромные дары… Будь то ириска, улыбка, добрый вопрос и просто сама его встреча, сорадость. Но если другой берёт то, что не следует, связываясь с теми, кто идёт в любом случае стороной, вырывает у кого-то мужа, а у кого-то смысл жизни, то что?

Любить лишь давшую, но не разделившую с тобой, тебе жизнь, а потом так же любить ту, кто дал жизнь уж твоим детям, но не за что не пожелавшую разделить с тобой твою жизнь—уж абсурдно. Мужчина всегда остаётся с той, кто готов с ним быть, несмотря и вопреки, а не за какие-то «дела»! Дела-то могут быть совсем разные—и кому надо их делить с тобой, когда их результат присвоить проще, государство всячески поощряет такой перекос в пользу детей! Не учитывая, кто что может. Была ли хоть одна женщина, среди сотен читавших мои письмена, которая готова была как-то мне помочь жить, писать, любить? Чё то я такой не припомню—да, за результаты, за эффект—очередь! За разделёнными скорбями, бедами и радостями же – конечно таких кандидаток пока не пришло.