снова в степи

Но самое удивительное—каждая, пусть и мимолётная вылазка на природу в качестве прохожего. О сколько нам открытий чудных подарит нам освещенья дух. Просто наблюдая, как купаются дети 6-8 лет в деревенском ручье можно впасть в самое настоящее состояние счастья и покоя. Кажется ещё вчера сам так бегал и прыгал, нырял и фыркал—а вот уже сидишь в состоянии слона. И смотришь на старые добрые джунгли, где много резвых обезьянок выполняют невероятные па.

Ничего заразнее детской радости быть не может! Только опираясь на тот свой прошлый опыт, который мы видим теперь в детях мы так за них радуемся и не можем скрыть идиотской улыбки. И уходящие в середину речки мостки и признаки камыша и общая безбрежная дань неба и степи! Ничто не может сравниться с этой тихой радостью наблюдений и разделённого с детьми восторга.

Зэки в пути

Но я не всё ещё вам рассказал, дорогие поклонники шатерной зады… А было ещё одно приключение—уже за Алма-Атой, перед Усть-Каманом. Так вот, встретил невольного попутчика—с виду крепкий русский парень, с его же слов… был директор благотворительного фонда. В пакете у него и под мышкой были в упаковке бритвенно-моющие наборы—наверно дары детям. Нёс он следующее—я мол с конгресса сельских общин еду мол на симпозиум…

— парень только что освободился—судя по его сдержанно-вкрадчивым полу  оговоркам—манеры то не скроешь—бонусы эти он видно по пути раздобыл. Вот чтоб не с пустыми руками—мало ли кому пригодится и пёр до дому так.  Меня он особо не напрягал—всё таки напарник по дороге—всегда веселей. А кое-как попытавшись меня вычислить, вмиг был пресечён откровенностью… Она срабатывает безупречно—нужно быть очень честным в пути—иначе же любая твоя фальшь может вызвать осложнения не хуже чем в мечети. Кстати, на одном из транзитный вокзалов мы познакомились с ним ещё и с казахом в возрасте—он сразу нас признался, что был в бегах в юности—на родине—тут где он сейчас—он набедокурил и по Северам потом долгое время поездил. Каково же было моё удивление—когда всех нас взявший водитель транзитного автобуса в ночи услышал от него—что во всех бедах казахов виноваты русские! Россия упадёт—Казахстан расцветёт!— его слова. Вот бы блин КНБ было рядом… Но она разумеется мух от котлет только ещё учатся по утрам отделять. Вобщем я не стал спорить—никто его из 9/10 местных жителей не поддержал, не отдёрнул. Вобщем, понял—что это почти депутат—солидность было сложно скрыть—привык толкать такие речи на закрытых достарханах-междусобойчиках—когда не чай—водка уже течёт. Ещё запомнилась моя ночёвка в одном из привокзальных шашлычных заведений. Там меня угостили остатками бараньего шашлыка—кусочкам жира, а местный завсегдатай налил мне водки—точнее убедил выпить с ним за компанию—за Казахстан. Когда же я обмолвился владельцу кафе, что я вообще-то столичный журналист из Астаны—он слушать не стал—выгнал.