По Дели

Мы знаем, что зимой земля отдыхает, медведи спят, и лишь весной всё живое вроде бы пробуждается и начинает бурную деятельность. А тут как раз индийцы отмечали весну. Что, до этого  была зима что ли?! Ну ладно, но вот праздник холи кое-как должен был скрасить настрой. Дело в том, что они умудряются знакомых и незнакомых обсыпать красками немыслимых расцветок. Но то ли им и краски на нас было жалко, но как я не просил меня, как не подбегал по-мальчишески к забавляющимся местным взрослым—меня ни разу не окрасили. Я даже пытался выменять испорченную краской заношенную рубаху одного индуса на свою — а он ни в какую! Праздник жизни—холи-моли, последний индо-колор-крейзи и то не то! Но мы ведь тоже часть природы и видно наша спячка в этом индо-инкубаторе тоже оправдана. Просто переизбыток солнца и витаминов. Авитаминоз без буквы А. Стоит только дождаться весны, и мы проснёмся другими людьми. В одночасье всё изменится. Но тут нет весны! Просто не растёт трава никогда—беспощадное Солнце её сразу же выжигает. Надо идти в джунгли к Мауглям.  Но как назло, они все из страшных джунглей сбежались под свист англосаксов делать бизнес на майн-базарах, не было, ни одного приличного человека в этом торговом аду. До того мы питали иллюзии—как же мудрый Шерхан, стая бодрых геен, король-лев, блин… До того можно было сосать лапу, конфетку или грызть заказанную пиццу, кутаясь в одеяло перед телевизором. Здесь таких утешений не было. Только по Арбат, арбайт, арбайт. Вновь я был без работы и прибыл в виде 2-3 бананов в день была минимальна. И надо было вспомнить, что деньги это энергия, которая движется по закону—чем больше отдаёшь—тем больше и получаешь… Надо было накупить всего, о чем  мы давно мечтали – (модных женских трусов тут не продавали!) кокосы и бананы, манго и прочий амброзий тут лежал горками, стоит только чуть кого-пнуть, неискренне улыбнуться и потянуться…  Поскольку идти мне всё равно было некуда, решил выбрать того, кто мне тут более всего симпатичен и сопроводить его по мере сил до самого последнего мига, пока это возможно.

 

Выбор пал на симпатичную одинокую девушку в обычных штанах и клетчатой рубашке. Она ехала с отсутствующим видом, в одиночестве и явно не по проторенному маршруту.

Выйдя за ней, узнал, что она сама толком не знает точное место назначения, поскольку спрашивала прохожих. В толчее и духоте, которые опять обрушились на меня улице, хоть какая-то живая душа, тоже чего-то ищущая показалась мне настоящим подарком судьбы.

 

Мне повезло, что она не стала нанимать рикшу, иначе б оторвалась от меня, шла пешком. Достаточно долго и пришла в храм Шивы. Это показалось мне добрым знаком—благодати. Пока она делала подношения, молилась, осмотрелся и тоже попросил Шиву принять меня. Просто посидеть в тиши и иной атмосфере умиротворения оказалось уж гораздо полезней.

Атмосфера храма навевала покой и такое успокоение, которого не хватало все эти недели. Невольно закрыв глаза, начав медитировать в позе лотоса, словно провалился внутрь себя. Не было боли потерь, ни муки расставаний, ни странного удела ищущего неизвестно чего. Через какое-то время, придя в себя, я уловил на себе внимательный взгляд служителя. Он мне покровительственно кивнул и протянул еду. Прасад! Индо-мир стал ближе и роднее.

Такое блаженство приятия я испытал только в Бали. Будучи и там первый день и не имея саронга—это то, чем обматывают чресла жрецы и прихожане, получил и там свой прасад. Вообще прасад – это гораздо больше чем еда. Это пища, предложенная Богу. И тот, кто её вкушает, удостаивается особой милости и благости. Предлагают встречным, гостям дома. Много раз, бывая на посиделках кришнаитов уж после возвращения из Индии, убеждался, в этом ритуале, правда, много мистического благолепия. Не с чем не сравнимая лёгкость, не зависимо от того, сколько ты съел и невероятная атмосфера радостного благополучия.

 

Вкусив шиваистский прасад, отдал дань признательности Шиве, поклонившись богу, и пятясь задом, пошёл дальше. Конечно, девушки уж и след простыл, но это было и хорошо. Оставалось потратить оставшуюся половину дня на выход из большого города. Посетив все самые крупные три города Индии – Мумбай, мельком Бангалор и вот теперь слоняясь по Нью-Дели, казался он самым маленьким и просторным. Никаких угнетающих высоток. Нет километровых трущоб—по крайней мере в центре. За столицей следят—тут убирают. Найти здесь привычный супермаркет—очень сложно. Наверное, в особых районах лишь. А так пожалуйста—разложенные на тряпочке нехитрые индийские закуски, точнее судя по сладости и остроте их—очень хитрые. Но наестся таким деликатесьем очень сложно.

 

Пекло стало невыносимым. Сами индусы после обеда стараются по улицам не слоняться. Весь вымок от пота, и искать место, где бы просто пересидеть пекло надо было уже давно. По привычке ища некоего напарника, я наткнулся на нищего изгоя и селя рядом с ним же. Он был не против. Их отстранённости может позавидовать любой актёр. Он просто сидел. А мне надо было что-то думать, делать, изображать. Он же просто сидел и ждал своего…

 

Когда мне показалось, что чего мы тут так тупо сидим, он вдруг извлёк из ниоткуда свирель и заиграл такую чудесную мелодию, что я просто растаял. Просто нирвана. Тихо, но так проникновенно он сыграл три мелодии. И опять ушёл в транс. И был тут просто счастлив. Хотя никто ничего не подал ни ему, не мне, мы сидели, молча, расслаблялись.  Только остановившись, примкнув к кому-то из здесь живущих всегда, смог вдруг ощутить пульс Индии, её трепет, тепло, её мудрость и успокоение со слезами раскаяния снизошло. Оглядываясь по сторонам, не мог понять как, за что можно ненавидеть ту теплынь и негу!