Ферма Увэ
Приехать в Германию, чтобы покидать навоз? Так бывает, что чего человек избегает, не понимает, не воспринимает всерьёз со временем становится его близким, приемлемым и самым дорогим… Так и со мной: в детстве, рос я среди казахстанских немцев и видя как они трудятся в своих хлевах — не особо это воспринимал, но зато теперь, по истечении четверти века, оказавшись в Германии и уже тут появилась необходимость помочь моей коллеге
на ферме, где она убирается за ослами — внезапно поймал себя на мысли, что эти сараи, запахи сена, навоза и грязи — самоё моё дорогое …. С ДЕТСТВА!
1587 год.
Так выбито на стене над входом в каменный домик Увэ и Сабины — немецких фермеров, у которых мы с Петрой чистим хлев и стелим свежее сено два раза в неделю. За это нас поят кофе — настоящее свежезаваренное в больших чашках со сливками и сахаром: хоть две, хоть три чашки — бесплатно нам, а так-то по 2.50 Евро за одну… 
Вообще, учитывая антураж жилища, колхозный же колорит и близость Эльбы: ферма на берегу, через речку Эльбушку ещё и супер замокКёнигштейн — мне лично дико повезло очутиться в полной атмосфере лютых Средневековий немецкой Европы.
Наверное, это стоит найти — работа с ослами
, посиделки у зелёных холмов и потрясающие встречи в пути — согласитесь такой затяжной эстетический ренессанс ныне редкость. Кругом всё за деньги: отели, машины, такая ж корректная еда: от всего этого быстро устаёшь, унываешь — то не цепляет. Зато, когда напашешься и навозишься с тюками сена до радостного вытягивания ног, откидывания к спинке стула, и можно просто помолчать под каменными сводами полувековой давности—кайф. 
Не надо никакого знания языка, никаких стандартных опасений туристов — всё абсолютно хорошо — и джаз и местный ликёр на мелиссе — наливаемый здесь не стопочками—напёрстками, тишина… Ты зависаешь как над пропастью во ржи и видишь череду лиц-теней предков Увэ, он начинает о своём деде говорить, что вот он сел в самолёт… в 1913 году (!) и полетел… в Париж на Первую мировую войну… От этого ты просто млеешь — аэроплан над Парижем, кто, где, а мы у Эльбы… И нет ничего, кроме кур и гусей во дворе, что бы отвлекало от созерцания пространств и времён…
Увэ неторопливо достаёт и предлагает посмотреть альбомы с фотографиями реконструкции дома 1583 года — этим они с друзьями занимались около двух лет — всё не за деньги — за дружбу и ради того, чтобы была маленькая ферма с кафе и домашней кухней — где Увэ и Сабина могут принимать гостей на Рождество или обычные выходные дни, кормить домашней яичницей, гусятиной, чаще запеченной в яблоках, чем зажаренной, наливать местный вермут и яблочный кисловатый сок без грамма сахара и каких-то там консервантов, угощать домашней выпечкой
, которую Сабина печёт рядом — как все эти века тысячекратно и делалось… а Увэ поясняет, что где сейчас барный закуток были самые настоящие свиньи — что собственно изменилось? Загон для свиней переделали в бар! Эти просто амбарные своды над головой из вечного кирпича и камин у стены — ни Гюго, ни Дюма так не утешат, как сама атмосфера шале в Швейцарской Саксонии. 
Вечером мы ещё выше пошли в горы — на ферму к Берндту — бывшему мужу Петры, лошаднику и тоже владельцу гостевого дома. Это уже конечно побольше — со своей конюшней, свинокомплекса и гусино-утиной сарайностью. Всё кстати древнее-древнее из камня. 
Вот мы сидим и едим сочные свиные отбивные — штук пять на блюде лишь с пригоршней квашеной тушёной немецкой капусты:
у нас была б иная пропорция, слушаем чешских музыкантов, которые устав петь на немецком, вдруг запели песни на идише, да так, что я чуть не обмер, много, долго, с тоской и печалью, а потом вдруг грянули «Подмосковные вечера», хоть и с диким акцентом, но всё же приятно, что помнят, ценят, уважают освободителей.
Кстати, есть на улицах Дрездена один немецкий дед — в шортах и с красным Советским флагом с серпом и молотом такой — это если кто и не жил при СССР уточняю. Так вот он вообще шокирует русских туристов своей благодарностью за Освобождение — для этого он на ломанной смеси слов, поёт кондовый рок с вставками странных слов: Спасибо Сталин, например — среди немецких слов. — Мне 17 молодых человек из Рассея вчера аплодировал, — говорит энергичный седой бородач. 
И правда: понять можно, ведь тут всё ещё и местная молодёжь и прочие уставшие от капитализма люди весьма уныло воспринимают русскую речь и не очень готовы поддерживать диалог с тобой.
Комментарии: (0)