«Умри в хосписе»

В жизни, к сожалению, бывает так, что взрослые, вполне обеспеченные дети помещают своих престарелых и немощных родителей в различные приюты. И даже не в дома-интернаты жить, а в хосписы – умирать. Вот лишь одна такая история.

Я долго и с трудом «раскачивался», чтобы написать это. Не потому, что боюсь смерти или немощи. И даже не потому, что у меня самого тяжелобольная мама в другом регионе страны, ухаживать за которой у меня нет никакой возможности по целому ряду причин, среди которых старые обиды и душевные раны юности – лишь малая толика. Просто эта история, свидетелем и заложником которой я невольно стал, до сих пор не укладывается у меня в голове.

Как-то мне позвонил из Москвы мой друг и просит помочь уже его другу, который сильно заболел и не мог ходить. Нужно было купить набор лечебных трав и отнести по адресу. Что я и сделал. Так мы и познакомились с Юрой – одним известным в прошлом иркутским правозащитником. Вскоре, уже при его отъезде в Москву, он попросил поухаживать за его тяжелобольной матерью. Она сломала шейку бедра, что для человека под 90 лет – почти что приговор. С трудом — как потом выяснилось — где хитростью, где лестью, он её «временно, на недельку» определил в хоспис (забегая вперёд, скажу, что пролежала она там больше двух месяцев).

Вначале Юрий звонил и убеждал меня, что, мол, твоя задача – обеспечить только физическое существование матери, для чего надо было два раза в неделю ездить в хоспис и привозить немного еды и лекарств. Но, как выяснилось на месте, больной постоянно нужны были памперсы и дорогостоящие лекарства, о чём мне настойчиво по телефону напоминали требовательные голоса из хосписа. Мои объяснения, что я даже не родственник, не опекун, просто друг сына бабушки, а в лечебном заведении должен быть необходимый запас всего необходимого – не принимались. А Юра звонил всё реже, и вскоре вовсе перестал (до выписки матери из хосписа).

Пребывание в этом забытом богом заведении – отдельная и тяжёлая картина. Острый запах нечистот, нехватка питания и лекарств, врачебный уход… только в то время, когда к больным наведываются посетители, сама гнетущая атмосфера лежачих больных стариков, в глазах которых скорбь, стон и боль, время от времени пустеющие (понятно, по какой причине) койки больных – всё это так страшно, что невозможно передать. Бабушка же назло всем выжила. Немного подлечив, её выписали из хосписа – в пустую квартиру, одну, без ухода и помощи.

Меж тем, Юра и его сестра (известная актриса, которая тоже живёт в Москве) вместо того, чтобы помочь тяжелобольной матери, затеяли (это при живом-то человеке!) настоящую войну за её квадратные метры. Они, кажется, даже не думали перевезти её к себе (у каждого в Москве есть квартира и не одна), приехать самим, послать родственников в Иркутск на время её болезни или нанять, в конце концов, для неё сиделку. Трёхкомнатная квартира в центре Иркутска оказалась куда важнее здоровья и благополучия близкого и родного человека. Ладно, вы не ладите и даже враждуете между собой, но ведь это мать!

Впрочем, ни тот, ни другой не приехали ранее и на похороны отца – ветерана войны, заслуженного педагога страны. Их лишь хватает на то, чтобы и сейчас «доставать» меня своими перекрёстными звонками. Нет, не о здоровье матери хотят они узнать, а чаще о планах и видах второй стороны на квартиру.

Всё это больше бы смахивало на безумие, если бы не было реальностью. Нравы моих знакомых с их брошенной до рокового часа матерью, мрачный антураж хосписа с затхлой, витающей в воздухе атмосферой смерти, просто выбили меня из жизни – неужели ничего в людях изменить нельзя? В каком обществе мы живём, если уже ничего ценного в человеческой жизни не остаётся – только желание самому выкарабкаться и урвать?