Тот день начинался очень чётко: легко встал в шесть утра, сделал все дела перед поездом и отъездом. Вовремя вышел и залез в предновогодний поезд так, как надо: всё не спеша… На эту еженедельную вылазку на Байкал взял с собой помимо спичек и перекуса ещё и гостинцы моим новым знакомым — местным жителям: сапоги и мишуру для ёлки. Сказка началась сразу после приезда: снега столько, что ногу с трудом поднять и ставит, но… «Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мой друг со мной!»…
А это термос с горячим куриным бульоном, ножик и просто очень тёплые монгольские сапоги. Если кто не знает, зима на Байкале бывает очень свирепой, могут дуть ветра, а тут снег. Его столько, что не верится. Оказалось, как сказал мне друг-полковник, к которому иногда захожу, снег шёл тут целых три дня. Кошмар для местных и полный экстрим для приезжих, но лишь один я сошел здесь с поезда. Значит, другие знали об этом и поэтому не пошли. Что ж, взялся – иди. И каков бы ни был путь, не так сложно, как было месяца полтора назад, когда нам с Петрой при -25°С надо было пройти за два дня не менее 30 км. Вот тогда мы хлебнули лиха, не ожидая такой погоды…
И вот, прихожу на место. Место общения с Байкалом. Это такой крутой берег. Стол и лавка. Как в фильме про нового Робинзона: чтобы себя отвлечь, он сделал раму и, смотря через неё на океан, говаривал: «А, опять фильм про море…» Тут в сто раз круче, тут фильм про… тебя на фоне вечно и постоянно меняющегося ландшафта-пейзажа, разных условий. Да-да. Просто отгребаешь десятисантиметровый слой снега с лавки, просто садишься и, вытянув ноги в тех самых моих друзьях-сапогах и… Оставив отпечатки своих стоп в разрыхленном насте по всей длине своей подошвы, я почуял, как пространство обняло и убаюкало меня… А подо мной — бездна вод. Мир принял меня. И в нём не было ничего лишнего: ни меня, ни снега, ни Байкала. Это стало одним целым, но само это ощущение единства со средой, растворения в ней — очень редко. Большинству людей оно не знакомо, а описывать его сложно. Можно только пережить… Это не даётся за раз, за два, за три. Это — полная бесстрашность, решимость, отстранённость (не выбрался на природу), она вошла в моё сердце, мир снега и воды стал моей стихией. Как люди отождествляют себя со своей профессией, со своей местечковой средой, так и я тут. Оно казалось, что ничего особенного, надо просто почувствовать и дышать этим как пробуждением от сна.
Никто не хочет признать, что мы спим постоянно, и наши сны бесконечны, и сама наша жизнь – это 1001 сон… Только испытав готовность умереть, совсем отчаявшись, разуверившись и свихнувшись, ты пробуждаешься. Это не красиво-громкие слова-метафоры, это — моё пробуждение здесь. Однажды проснувшись, я увидел себя сидящим на берегу необитаемого сибирского океана, и никого не было никогда рядом со мной… Возможно, они посещали эту планету в моих снах, давно… так давно, что это было сном… Много женщин и ряд мужчин приводил я сюда. Смотрел в бездну — полтора километра обрыва под нами – смотрел на тех, кто был рядом. Осознание.
Но… что-то стало вдруг холодно (ведь я сидел), и очнувшись от сна, я вдруг обнаружил, уже два часа вот так сижу, а на улице-то –10°С. Начал судорожно открывать свои припасы – сало, лук, картошки, литр горячего бульона (жира курицы в кипятке) – и всё это просто чудодейственным образом влезло в меня. Такое дикое количество еды в городе не принять в себя ни за что! Шмат сала, три картошки, литр жира. В итоге, пришёл уже в полной ночи к станции, а идти до неё два часа по шпалам и потом ещё вверх на крутой бугор. На этот раз захотелось срезать тропу и не петлять восьмёркой. Дуру дал себе – просто попёр по чужому следу вверх под углом в 50° по рыхлому снегу. Пот лил так, что снял шапку, расстегнул куртку, и всё равно, задыхаясь и оползая, где на четвереньках, где полусидя, лез в горку.
И тут хватился: из внутреннего кармана не торчит чудо-нож со сталью итальянской, такой острый, что можно бриться и занозы вытаскивать. Его нет! Сердце упало в пятки. Как так?! Такое совершенство исчезло из моей жизни, только появившись… я им и неделю не пользовался, дома лишь резал хлеб. В походно-боевых условиях решился взять его впервые сюда. С такими изящными ножнами… Ах, нож! Ни минуты не думая, соскальзывая в сыпучую бездну, ринулся я на поиски друга, а до поезда — 10 минут… Но друга нельзя бросать! Такую красу природы и совершенство. Такого красивого и яркого друга. Ничего там нет – сыпучка по колено съедает любую деталь — к тому же, обрыв и тьма… Для очистки совести пошарив в белом порохе руками и попинав его с досады ногами, уже даже не в том месте влезая в досаде на крутую тропу, еле найдя свой пакет, я кое-как влез на полустанок, где шумят поезда. След, так обманчиво поманивший маня, был один. Ну, думаю, не сдержусь, выскажу Сусанину его роль губителя моей красивой мечты… но в самом конце следы уже съедала пороша снежинок, и тут железная гусеница каааак… грубо загудит, кааак ударит ветром брызгами белых мух, несущихся вслед этой страшиле вскачь. А… «А!… Аааа!!!…» — кричу я в ответ ему. – «Аааа….» — отражает скрежещущий металл мой выплеск боли…
Кто не терял в детстве самую любимую игрушку, тот меня не поймёт. Смысл жизни исчез…. Как? Как? Как вернуться во взрослую роль с сотней нелепых смысликов? Они мне не нужны! Даже не мог побороть своё безумие – ребёнок во мне сильнее взрослого полу-идиота – я всем в вагоне сказал: «Я потерял та-а-акой ножик…» Мне было плевать на неадекват. Мне надо было всему миру сказать громко, вслух, с яростью и отчаяньем, что я лишился радостной своей новинки. Никогда, давно-давно я не огорчался и не был так возбужден ни видом безумно красивого всегда Байкала, ни путём наверх по проклятой сыпучке… Еле ноги волок, скользил и падал, еле плёлся, всё вверх и верх под углом в 45°, целых полчаса — но каких! Смешанных с яростной спешкой, с восторгом от пережитого катарсиса и с испытанным шоком и с трепетом от того, что я никогда, никогда, никогда уже не повзрослею. Я буду ребёнком.
И вот так и сказал молодой совсем – лет 20-ти – девушке, внимательно смотревшей на меня. Потом уже увидел, что она с ребёнком – год и два месяца, лялька едва ещё начала ходить… И вдруг это чадо само пришло ко мне, перестало кричать, хотя, мне казалось, мои глаза были полны боли и ужаса, и так внимательно смотрело на меня это чудо природы — и успокоилось… А мама её никак не могла успокоить. Потом я поил дитя чаем и ел с ней конфеты, которые дала мне её мама – мне уже было плевать на приличия, и эти конфеты я нагло выпросил… Дитё еле пило по капле подостывший уже чаёк, а я, чуть откусывая, давал ему крохи. Оно – а точнее, она, Ангелина — вначале держала крохи шоколада в руке – что я всё хотел предотвратить, ведь растает же скоро! – но её мама сказала: «Нет, нет. Она сама до рта донесёт». И точно. Но самое удивительное, что она совсем не боялась меня – потного, лохматого бородача со взмыленной головой – и я опешил и внезапно понял всё: ведь дети так хорошо чуют, кто и что рядом с ними, иначе сразу же включают свою сирену-сигнализацию, если что не так, но тут, с точки зрения годовалой младеницы, ничегошеньки не внушало ей ни малейшего беспокойства.
И я расцвел, чуть не заплакал, я переполнился радостью… Мне было так пронзительно и необычно в этих противоречивых чувствах, ведь это дитё перезагрузило меня своим спокойствием. Мама смотрела на нас и тоже ничего понять не могла. Попросил позволения сфоткаться с вундеркиндом в белом шлеме космонавта, как у пришельцев с иных планет, с иных измерений, где нет жёстких оценок, но есть всезнание, всепонимание, полное приятие и полный покой… После такой встречи и захлестнувшего меня девятого вала откровения еле пришёл в себя. Вот моё тело – вижу же его: ноги и руки целы, хотя я только что побывал на маленькой планете Ангелины, не она одна – и мне удалось войти в её мир, ведь она долго сидела со мной и внимательно меня изучала. Взглядом всезнающего, всевластного Всевышнего…
Какое чудесное путешествие в себя, во Вселенную, в сказку!)))
Как я тебя понимаю с ножом…. Когда я работал в Бодайбо, на участке мужики нашли полтора метра бивня мамонта… дали мне маленький кусочек от этой кости с прогнившими трещинками за миллионы лет. Я сделал из него ножичек: ручка из кости; ножны из кости, обрамленные медной проволокой под «золото» и соединен с рукояткой позолоченной цепочкой; лезвие — расклепанный кузнецом выпускной клапан тяжелого бульдозера Коматсу… все отшлифовал до блеска, в руке лежал так, как будто вырос вместе с ладонью, безумно приятный на ощупь, красивый как ювелирное изделие, а сталь резала все как бритва, ничуть не затупилась за пару лет, пока он был со мной всегда и везде, свободно помещаясь в кармане джинс… Надо было видеть выражение лиц девчонок, которые видели его первый раз, и тут же каждая произносила как завороженная: «Подари!!!» Однажды я его положил в карман куртки, и доставая в очередной раз пачку сигарет, нечаянно зацепил и ножичек, сам того не заметив…зато позже обнаружив пропажу кинулся его искать в парке у скамейки где был еще недавно, но его там уже конечно не было… Так я потерял свою «Прелесть»))(…
О путешествии можно рассказать многое, что было на твоем пути, кто встречал, с кем общался, но самое главное какие ощущения испытывал от этого путешествия в целом, впечатления. Странник, как герой,преодолевает препятствия на своем пути и его жизнь замечательна независимо от этих препятствий и это здорово!
Как много событий происходит в жизни путешествующего человека! Столько впечатлений! Столько событий! Столько интересных людей встречаются на пути! Это стоит того! А если человек ещё и обладает таким красивым слогом, что может описать увиденное во всех мельчайших деталях! Отличный рассказ!
полет. побег. фантазия. жизнь. 1001 сон…
Мирское это, огорчаться потерям. Есть ещё куда просветляться)
Прочла ))Хороший слог, хороший рассказ, хороший самоанализ. Да, дети, они ближе к Богу, они чувствуют острее взрослых и хорошее, и плохое..Они беззлобны, лишены многих наносных эмоций, чувств..искренни. Недаром Святые являются именно детям (часто ..к примеру, в Дивеево, где мощи Серафима Саровского — там часто именно дети видят Святых)…Мне кажется, потеряв нож, в конце-то концов, это нечто всего лишь материальное (пусть и красивое), герой (то есть Михаил:-D ) приобрел нечто большее, духовное, глубокое… ))) В этом и ценность!В этом и смысл события! ))) И потом…как говорится…одно потеряешь- другое найдешь…Плюс к тому же, если оставил что-то (ну забыл, потерял) в каком-то месте, то считается. что обязательно еще туда вернешься! Так что тут двойная радость )))кто знает, а может нож еще вернется к Михаилу самым неожиданным образом)Ну а если не вернется- значит так было надо.
Мы ТЯЖЕЛО теряем и ЛЕГКО приОБРЕТАЕМ — в этом проЯВЛЯЕТСЯ наше ПОТРЕБИТЕЛЬСТВО. Легко приОБРЕТЁННОЕ становится нашей СОБСТВЕННОСТЬЮ и СЛИВАЕТСЯ с нами незримыми СВЯЗЯМИ. Чем прочнее эти СВЯЗИ, тем ТЯЖЕЛЕЕ их обрывать- ОТРЫВАТЬ от САМОГО СЕБЯ. Не привязывайте себя к МАТЕРИАЛЬНОМУ. Ищите, да ОБРЯЩЕТЕ ДУХОВНОГО… Михаил рассказал в НАЗИДАНИЕ… МОЛОДЕЦ !
Прекрасная история,Михаил. Благодарю тебя за такое путешествие и медитацию. Желаю тебе удачи на Пути)))
текст сочинения достойного звания «Произведение»
похож на тропинку в лесу. Если текст — это сама тропинка, то лес — это идея того самого произведения
тропинка бывает порой прекрасна читабельная в меру прямая, в меру извивается, то ныряет, то восходит на горку… ноги читателя — глаза получают удовольствие как вкус гурмана в ресторане … Но только дубравы нет, ни тайги нет, ни причудливых торосов льда, ни джунглей
лишь унылая пустошь с чахлой травкой и растительностью, да изобилие антропогенных лунных пейзажей — скука, изредка нарушаемая кучками человеческого и собачьего…
Да ты прав , когда в пути ножками каждый грамм забирает силы , да и не до полатки я могу себе представить очень хорошо , тогда по молодости тоже ходили в поход в горы правда только два дня в пути и надо было всё с собой брать не представляешь там всё было и смех и слёзы и это при хорошей погоде , и я тогда увидела на сколько слабая молодёжь я с подругой Ириной всю дорогу смеялась от того что другие ныли .хорошо что была с собой гитара это и поднимало всем настроение .