Съесть собаку

Иногда я уезжаю в любую деревню. Насколько долго, к кому и зачем — неизвестно заранее… Вот в Усть-Орду раньше ездил к моему старому доброму другу, ныне покойному деду Махе. Причем как только я с намерением ехать к нему останавливал первую встречную машину – говоря им, к кому именно еду – так всегда эти водители привозили меня прямо к его порогу и сами посещали деда. Настолько велик был его авторитет: даже люди, впервые слышавшие о нём – сразу шли к нему…

Сейчас деда нет в этом измерении. Но зато в Усть-Орде есть мой друг Алексей Иванович Мезозоев. Великолепный человек, отзывчивый друг, прекрасный семьянин и милый добрый собутыльник… Однофамилец другого моего тоже покойного друга шамана и большого добряка Игоря Олзоева. Но с Лёшей у нас дружба с Монголии. Там мы познакомились через проститутку. Точнее это я её к нему подвёл с предостережением: «Пока вы тут свою водку пьёте, в наших номерах гуляют дамы местного уровня и шарятся по открытым вашим комнатам!» Предостерёг и оставил её при них… Но логика пьяных – прямая противоположность уму трезвых – они её решили попробовать таки.

Но вот, подремав час в маршрутке, я вылажу в непонятно каком районе райцентра Усть-Орда. Где именно живёт Мезозоев, маршрутчик точно не знает. Как и редкие встречные прохожие. Названий улиц не вывешено. Округлая байкальская галька, фрагменты асфальта, глухие заборы — и никого! В общем, нашелся таки сильно выпивший дядя, с утра мне устроил истинно эстетическую прогулку по селу – с краткими пространными экслибрисами из своей более чем фантастической биографии. Довёл меня кружным путём до того домика – где и сам сразу с маршрутки слезть смог бы. 20 руб. хорошая плата за правильно поставленное общение – 50 руб. на похмелье было роскошью.

Итак, в сельском доме, где живут куры, козы, свиньи и одна собака с его же дядей – Олзоева не было. Дозваниваться было бесполезно. Потому что выходной день: то копание картошки, то ловля коз в свинячьем загоне, то добыча навоза, кормление суровых псов – кто же в здравом уме ответит при этом на телефонный звонок? В общем, тут уже как дома, ложусь на диван как хозяин. Пью чай и ем вкуснейшее мясо из кастрюли, стоящей на плите. Насторожило только то, что эти… косточки рёбер были просто очень и очень тонкими и круглыми как карандаши – но не кролик же! Только потом мне Алексей Иванович, приехавший показать меня своей суровой русской женщине помощнице-садовнице, вскользь сказал – что то еда работающих у него корейцев и съел я собаку.

Собака считается частью культуры, её поедание – полу-каннибализм, в отличие от коров и свиней. Ну и что? В детстве помню, на постройке соседнего с нашим домом детского сада мудрые армяне накормили меня супом… из голубей. Чтобы как-то загладить невольное чувство вины перед божьей птицей – помню, потом потратил целый день своей детской жизни, чтоб из рогатки попасть, разбить окно над вторым этажом наглухо застекленного чердака – дома голубок. Что после этого рагу из свиней? Просто дань национальной традиции. Всё бы это не вспомнилось, если бы не получилось также ненароком, как и эта далеко не последняя вылазка в бурятское село.
Прогулка вдоль далеко ещё не высохшего, хотя и жутко обмелевшего ручья, текущего вдоль всей Усть-Орды, стала некой ретроспекцией, через призму которой вновь под весьма ярким, странным углом разглядел разгадал тайну своей жизни, память всего детства и бесконечных походов к реке. Чего стоит мир вокруг – если не видеть всё, что было одномерным широкоугольным объективом памяти, выдающим такие глубины ассоциаций и глубины ощущений – что это стоит переживать. Ничего не остаётся у человека весомей и существенней, кроме памяти – того, что унесёт с собой душа в миг ухода, в мгновения редких ассоциативных блужданий в совсем разных местах и телах.

 

Домашнее хозяйство в Усть-Орде. На первый взгляд здесь не понять, собаку ешь или не собаку — много разной домашней живности.

 

 

На трассе. Грозовое небо — перед бурей… в Усть-Орде