Настоящий индеец Андрей Манченко
Путешествия в самые запредельные уголки нашей необъятной Сибири стали для Андрея Манченко подлинным отрывом от суеты нашей цивилизации. Являясь и художником и музыкантом, Андрей реализовывает в своих этнографических изысках свои эстетические наклонности. И если раньше Андрей интересовался этнографией в целом, то в последние лет семь рамки его интересов сузились до наших прибайкальских оленных народностей.
Тофалары, эвенки, сойоты, а также монгольские цаатаны.
В Монголии Манченко изучал жизнь цаатанов, кочующих вслед за своими оленями. Жил он и у сойотов в Бурятии, хоть там оленеводство почти прекратило своё существование, но один американец решил его возродить в 1994 году. Этот американец по имени Дэн Пламли стал подлинным единомышленником Андрея. Его деятельность приурочена к международному проекту сохранения тотемических народов. Он закупил оленей в Тофаларии, и подарил их сойотам.
… в Москве состоялся съезд коренных и малочисленных народов, где многие малочисленные народы обсуждали свои общие проблемы: сохранение языка, быта и традиций. В столице же Тофаларии, Алыгджере, откуда недавно вернулся А. Манченко, впервые после развала Союза на федеральные деньги строят оленеводческую базу.
— Сами местные жители не совсем понимают, зачем им эта оленеводческая ферма, ведь она опять будет государственной, а значит ничьей. К тому же вся администрация Тофаларии целиком состоит из русских, и самих коренных тофов там нет. Может быть, поэтому существуют проблемы недопонимания. И хоть я много лет уже общаюсь с тофами и мне их на самом деле совсем не сложно понять. Например, они забрасывают свои дома в посёлке и живут в тайге. Это либо самодельная юрта, либо захудалое зимовьё. Вот там они чувствуют себя как надо.
— Андрей, ради чего стоит ездить в такие труднодоступные уголки как Тофалария?
— Я пытаюсь заниматься практической этнографией, поскольку мне это очень интересно.
Для чего выпускаю газету «Первый народ» для тофаларов. Эту многотиражку я делаю дома и распечатываю на принтере, а затем сам же и отсылаю её в Тофаларию на имя лидеров общин или тем людям, которые просили, чтобы я им её тоже доставлял. Поскольку в этой газете я стараюсь отражать всю жизнь коренных народов нашей страны, тофам интересно узнавать о малых народов в других уголках нашей родины.
— Почему бывший музыкант Андрей Манченко из рок-группы «Цензор» взялся вдруг делать газету для малочисленных народов?
— Да просто пришла такая мысль и я взялся за это, поскольку мне это очень интересно.
И когда в последний свой приезд туда в июле прошлого года беседовал с одним русским охотником, который заявил мне, что тут есть газетка, которая мутит местный люд, а затем услышал и от тофаларов, которые тоже толком не знали, с кем общаются, что у них сейчас есть своя газета, – мне это было очень приятно слышать. Также нашёл там двух местных поэтов, стихи которых отправил на конкурс известного чукотского писателя Юрия Рытхеу в прошлом году, где им вручили премии. Потом я там организовал конкурс детского рисунка. Спонсоров для этого дела мне найти не удалось, но зато мы всё же скинулись с друзьями и купили им подарки.
— Ты ездил этим летом в Монголию. И что ты находишь для себя там?
— Теперь я еду в восточную Монголию. Озеро Хубсугул до этого я посетил много раз.
Дело в том, что раньше мне казалось, что шаманизм – очень закрытая религия, но сейчас я считаю, что это самая закрытость и свела его на нет в разных уголках мира. Чтобы понять подлинное мироощущение этих людей, надо обязательно изучать мировоззренческие традиции этих народов. И вплотную коснувшись этих учений, я сам оказался подвержен и увлечен ими.
Только шаманизм отражает исконные отношения людей с природой, без всякой исключительности хомо сапиенс. Просто живя всегда в природе, невозможно не воспринимать её как живое существо. Если жить в Тофаларии и не воспринимать с точки зрения шаманизма весь окружающий мир, то его очень легко разрушить бездумным отношением.
— Там же до сих пор водоёмы кишат рыбой, а в любое время медведи могут выйти к озёрам. То есть это настоящий полноценный заповедник, с человеком в нём, не так ли?
— А в этот раз я заезжал туда странным способом: на бензовозах, которые везут солярку на прииски. 15 часов верхом на «Урале». Меня не столько привлекают красоты природы как таковые, сколько тяжелейшие и удивительнейшие условия существования там людей.
Раньше слышал, что территория приисков очень похожа на лунный ландшафт, и когда я попал туда в этот раз, ужаснулся тому, как можно было уничтожить всё это великолепие.
Земля там попросту вся перерыта, ради поисков золота… и речки нерестовые там тоже все убиты, поскольку машины их русло используют как дорогу. И видя эти противоречия, где на природе существует золотодобыча, я не могу оставаться равнодушным к судьбе людей.
Так что, помимо первозданной Тофаларии есть и такая вот квази… От туда и охотники уж ушли, и зверь там, наверняка, не водится и рыбы там нет. И это достаточно большие территории.
— Слышал, что ты общался там чуть ли не с самым последним потомственным оленеводом.
— Действительно, добравшись до Верхней Гутары, я навестил в этот раз оленевода Валерия Халямоева. Он живёт с братом и шестилетнем сыном на огромном гольце прям в чуме. Ему 60 лет, брату же 55. По старости они получают пенсию в размере тысяча триста рублей. Их зимняя стоянка чуть пониже, а рядом уже стоят вешки, судя по которым там уже начнётся золотодобыча на следующий год. В идеале, конечно, тофолары должны получать с этого какую-то компенсацию, за использование их земель. Но этого не происходит.
Стадо Валерия включает в себя около 70 оленных голов. Это очень мало, поскольку среди олешков идет постоянная потеря. Маленькие анайчики (оленьи младенцы) очень редко выживают из-за различных факторов. В основном, это конечно, волки. А вот у Холямуевых нет даже оружия для защиты стада. Охотятся-то они в тайге ружьями ещё со времён второй мировой войны, а вот в поселение это оружие не рискуют приносить, поскольку на него нет разрешения. Оформить охотничье ружьё как охранное в городе Нижнеудинске для тофов целая проблема. Нужно вылетать вертолетом, собирать справки.
— Оленеводство осталось уделом тех, кто не хочет менять традиции своих предков?
— Действительно, далекому от той жизни людям очень сложно понять этих кочевников. Ведь они живут в чуме, обмотанном непонятно чем. То есть у них нет даже цельного чехла на эту юрту. И когда в тайге идёт сильный дождь, там бежит вода со всех сторон. У них нет даже нормального котла, чтобы варить пищу на свою семью.
— Андрей, поскольку ты часто путешествуешь в различные запредельные уголки, то не пора ли бы уже написать книжку об этом?
— Пока у меня есть только сайт, который называется: etnografia.ru Там есть просто исторические материалы об истории древних народов, их нравах и обычаях. Ощущаю себя последним из Могикан, да и просто не могу быть равнодушным к судьбе своих собратьев.
Комментарии: (0)