Познание—в сравнении
Чтобы понять кого-то или прежде всего самого себя, надо вспомнить, что нас завело и сделало таким какими мы стали. Мама моя например твердила мне в старших классах: ”Твой интеллект не выше табуретки!” Одноклассники так не считали, но я слушал маму, до конца, терпел, старался, читал, превозмогал то, что и превозмочь по нынешним меркам было невозможно, сопротивлялся. В итоге когда на меня жалуются те, о ком я пишу, или чаще всего редактора вырывают, плача, все остатки своих волос, при изучении моих текстов, мне хочется не перечитывать написанное, а лишь вспомнив всё пережитое с новой страстью идти вдаль, не оглядываясь, не осматриваясь, рвя удила. 
Мало ли кто что сказал, да ещё и скажет, чтоб была возможность отряхиваясь прихорашиваться. Конечно, надо делать выводы, но постоянно оборачиваться на окрики в спину—просто безумие… Вероятно всё должно быть в полной гармонии внутри, чтобы и плоды ума не сгнили до прилавка. Ведь кто боится других—он раб, хотя он этого до конца не замечает. Но всё что принадлежит иным—пропущенное через тебя, частично в тебе навсегда и остаётся, но оно не должно тебя закабалять. Я долго не думал, просто пропускал через себя пласты информации как акула тонны воды сквозь пасть. Но чтобы зная всё, понимая, что что бы ты ни сделал—всё равно всем не угодишь, чтобы не пасть от критики в ступор, приходится идти быстро, не оборачиваясь, не отвлекаясь показатель. Но другое дело, что время сейчас неизбежно ускоряется и то, на что твой оппонент тратил годы и даже десятилетия—сейчас решается и проявятся буквально за пару часов. Но великий опыт повтора, суть перепросмотра помогает понять на какой вершине ты и идёшь ли вообще к цели или ждёшь. Но неужели мы беспечно устремляемся к пропасти, чтобы только не видеть куда бежим, не думая?
Судьба Владимира Ходия для меня показательна. Дитя войны, он в ранние годы стал скитальцем, будучи эвакуирован ребенком, пешком прошёл с оккупированных врагами земель и выжил и стал спецкором ТАСС, а теперь на пороге своего 86 летия пишет книги, составляет подробные биографии и анализ жизни известных в Иркутске людей, ставших уникумами при жизни. Но кто не видит суеты мира, тот суетен сам, как ваш покорный слуга. Но быть покорным да ещё и слугой, конечно и в кошмаре никому не снится. Хотя приходится осознавать, что без этого нет прогресса. Чтож поделать—хочешь что-то постичь, постарайся вникнуть, примерить на себе, влезть в шкуру.
Как ни странно мы начали свой диалог о том, кого в тот момент рядом не было—о его супруге, с которой они прожили 57 лет вместе. Потому что всё остальное уже сказано и пересказано, а о том, о чём ещё не было речи и интересно. Потому что за каждым стабильным мужчиной стоит созидательная женщина. А тут выяснилось, что они ещё и коллеги. Она младше супруга на 9 лет. Ей было 18, ему—27, когда они встретились в институте, и поженились во время учёбы. И Ходии остались в Иркутске—уже навсегда. Ето была середина 60-х годов.Жена его Лилия Петровная Ходий—ныне кандидат наук, преподаватель вуза, была деканом частного института в Иркутске.
— Жена Лиля мой первый и основной редактор, да! 27 декабря 2019 года мы делали с вами интервью о моих исследованиях эпохи ВОВ в Иркутске, вышел в газете разворот, и хороший. На самом деле—всё это часть книг, составленных из репортажей, очерков и интервью разных лет. В основном всё, что бы я не писал—прежде всего рассказ о других людях, чем-то интересных. В этом только году я напечатался в 13 из 50 номеров газеты “Восточно-Сибирская правда”. Вот, например, материал о легенде иркутской журналистике Юрии Пятове, который в своё время сбежал в Америку. 
Классически, спрыгнув с советского корабля и получив прибежище в Америке. Он даже выступал с лекциями в Мюнхене для армии США, преподавал военным курс “Советское общество”. А его побег состоялся в 66 году у берегов Калифорнии он бросился в воду с нашего разведывательного судна. И там, проплыв в нейтральных водах, был подобран американским эсминцем. Это всё я подробно описываю в своём исследовании. Юрию Пятову пришлось вернуться в СССР, когда он провалился как засланный казачок, причём на своей биографии. Он в биографии написал, что родился в Шанхае и жил какое-то время в Китае. Но когда его там, в Штатах, спросили, знае ли он что-то на китайском—он не смог ответить внятно. Ему пришлось бежать уже и из Америки и вероятно его у нас тут наградили, но он умер рано, спившись и от цирроза печени. И по возвращении ему дали жильё в Таллине. Умер он в 91-м году, застав ещё крушение СССР.
Комментарии: (0)