Охотится на привалах любил больше всех прочих. Иногда его на вызялках сопровожал. Азарт и страсть его удивляли. Утки были просто жизнью.
Совсем другим человеком был нукер Алдар. Всегда суровый, плотно сбитый и очень солидный он во всём соблюдал порядок и придирался. таких как мы он ненавидел, хотя благодаря шпынянью нас и вырастал. Конечно, прежде всего в своих глазах. Но иногда и начальство его за гонение нас поощряло незначительными подачками. Такие люди в армии незаменимымы. Они ретивые служаки, при любом началинике приживутся.
— Чего ты зря сидишь?! Давай распрягать помогай, Совсем оборзел?! — эти выкрики были совсем в духе Аллюра. Он, как ни странно тоже жили и был при дацане не раз. Но сделал из этого своего опыта иные выводы… Немного одутловатый и в силу возраста не очень подвижный он был как вылитый буддистский божок—с животом, двойным подбородком. Но разве что не улыбался как беспечные бесчисленные сытые бурханчики.
Если бы я не вразумляя не одёргивал Облаяв, они бы не раз повздорили, а за любую драку, свару из каравана обязательно выгоняют-чаще обоих. Так что учиться терпению и смирению в походных условиях было когда. Но однажды я не усмотрел и они всё-таки сцепились, покатившись клубком общего сваленного живого мяса под откос тропы. Хорошо, что никто не видел—кое-как их удалось разнять. Алдар задыхался, почти удушенный Аблаем, а тот свирепо сопел и во взгляде его был приговор.
Этого и следовало ожидать, тяжёлого конца. Потому посоветовал Облаю самому собираться подальше. Неважно. что в бегах каждый же обречен. Но нож в спину-то уже завтра, а в горах можно всё-таки можно выжить. Да Аблаю намекать дважды не стоило—он понимал—свобода или смерть.
В итоге мы встретились много лет спустя. У Аблая был свой промысел. Он грабил караваны. Причём так успешно, что его не могли поймать, он был практически неуловим. Как и почему это случилось долгая история.
Дороги в горах пересекаются—и те, кто по ним ходит знают друг друга очень хорошо. А иногда даже слишком хорошо. Аблай стал грозой гор… Легенды творят чудеса. Такие вещи, что о нём стали вдруг рассказывать могли кого-угодно напугать. Но не меня, хорошо его знавшего. Мне все эти годы очень его не хватало. Ни с кем впредь я так и не сблизился, не охотился, не коротал ночей в долгих разговорах у костра. Говорят, крайности сходятся. Кто знает, весьма вероятно.
И вот когда мы с неизбежностью судьбы снова встретились, при очередном налёте очередной банды, он не знал как вести себя со мной. 
И позвать с собой не рискнул. И просто пройти мимо не смог. Стоял, потупясь, с блуждающей улыбкой давил смущение и потом подошёл.
— Неужели тебе не надоело плестись за кем-то без всяких прав?.. — только и смог он выдохнуть, усмехаясь одной половиной лица. Отошёл. Потом подошёл вновь, принёс полный казан плова. Сам. Молча. Тихо. Скромно. Память о вечном недоедании оказалась сильнее, чем новые завоевания. Но посидеть со мной рядом он уже не рискнул. Роль не та.
Комментарии: (0)