Прошлое и будущее

Одна  мини-жизнь 

Хорошо Помню, как всё у нас начиналось. Она приехала ко мне в Кологрив, даже не разу не видя меня в глаза. Только начитавшись моих статей в прессе. Иногда ваш имидж и образ так сильно на кого-то влияют, что они готовы всё бросить и приехать вникуда—вероятно их всё-таки в вас что-то очень манит. Я встретил её на станции Штурманство. Она вышла, среднего роста, скромная, вся такая вещь в себе и встала в метре передо мной, в меня вглядываясь. И вот, дав ей всмотреться в меня, я её провёл в зал ожидания, мы присели, чуть поговорили. Познакомились! Потом на автобусе поехали ко мне в Кологрив. Там я снимал домик. И вот по пути от остановки до дома, я её поцеловал. Она не ответила никак—ни отстранилась, ни дала губы. Просто как на ветер реакция—ну подул и обдул. Идём дальше. Мы в моём домике. Чай, перекус. Скоро ночь и мы вроде бы спим ещё не одной постели. Ей как гостье—даю шанс осмотреться. Потом прихожу к ней. Она вроде готова, не отталкивает. Но когда тебя просто не отталкивают—это не то, когда тебя сильно хотят… Помню в первые разы она даже кончала—от жажды нового партнёра скорее. Потом отстутстствие явно чётких эмоций: всегда непроницаемость в мимике сказалась на способности идти изнутри к партнёру. А всё движение и есть изнутри. Тела это как колбы, чтобы химическая реакция состоялась, внутри всё должно перемешаться, а не только чокнуться стенками друг об друга… Ну а потом она уехала. И в поезде мы доехали до Омска вместе. Я сразу в Иркутск не хотел возвращаться. Поехал на свою родину в казахскую степь. И это очень сильно меня обогатило—родные широты, ряд близких лиц и быт. А потом я один вернулся в Кологрив и стал жутко, адски скучать по Валентине. И несмотря на то, что она была против (!?!) я к ней—только к ней вернулся… И жили мы ютясь в одной маленькой комнатке в общаге—стыдно и тесно… Но мы так и не подружились с нею, с Валентиной, она со мной не была никак откровенна. А ещё, когда я был в Кологриве у неё угнали машину и она была в отчаянье, чтобы как-то кто-то её поддержал, я дал ей тел.друга йога Игоря. И он прямо таки сказочно поддержал её — теперь они даже уже муж и жена.

Жажда Общения

Когда тебя выслушают, внимательно воспримут твои рассуждения об искусстве, путешествиях, встречах с людьми, городами, событиями и странными явлениями твоей странной жизни—кайф. Ничего не нужно продолжать, перенимая тела или выкидывая свои прежние чувства. Просто речь. Простые диалоги, интервью, переходящее в рассказ о том, о чём и рассказать то вообще не кому… Самое страшное в одиночестве одно—и рассказать то обо всё пережитом просто вообще некому! Не поймут. Нет времени. Всё так заняты. А ты тут пришёл говорить… о чём ты говоришь, где деньги – получается, кто деньги не делает, вообще рта не имеет права открыть, видеть детей, говорить…  Но когда ты находишь родственную душу, с которой можешь просто часами говорить, вспоминая общих, уже ныне не живущих знакомых, прекрасные дни десятилетней давности, последующие приключения, поездки каждого в разные части света—от Монголии до Италии и Испании, свои тропы пилигрима, свои яркие встречи, свои выводы, с которыми точнее не поделишься у себя дома –да, кажется, всё не напрасно. Хотя с виду ничего особенного не происходит, но то, что ты хочешь сказать, для тебя кажется таким простым и очевидным как твоя одежда, но другой это интересно! И тебе тоже хочется её слушать, впитывать, всматриваться в её жизнь, такую странно-походную и похожую на твою. Дома изоляция давно полная. Масок не надо. Бер-уши не нужны. Осталось только закрыть глаза и не видеть этот вяло-бурно-пошло текущий бред с едой и сном. Еда и сон—не основные потребности человека, если он конечно как обезьяна не сидит в тюрьме. Но если он точно ценит только еду и сон—значит он стопроцентная обезьяна, живущая ради того.

Мы знакомы с Валентиной как раз десять лет. Когда у каждого были свои отношения. Да и сейчас –уже в который раз у нас у каждого своя семья. И у каждого из нас по два маленьких малыша. Её дочки и мои сыночки. Её картинки. И мои заметки. Её выставки. И мои книжки. И дикая жажда общения, говорения вслух о том, что может быть кому-то и может быть интересно, кому то нужно. Внутреннюю жизнь невозможно спрятать, подавить, заархивировать в искусство или литературу. Это так мало—о чем ты написал или нарисовал, основные нюансы остаются за бортом как льды на судне плывущем в Арктику. Конечно всё это когда-нибудь само растает, если льды судно не затрут, не вмурую в вечную мерзлоту остановившихся навсегда отношений. Самое страшное в любой семейной жизни – День Сурка, тяжесть гнетёт полностью остановившихся дней. Кто бы с той ни был рядом, как бы он ни кидался на заработки и не кичился своей сверх заботливостью, когда за все эти годы—4, 5, 6, 7, 8, 9… и далее лет нет возможности просто поговорить на отвлечённые темы, не прикладного-бытового характера, то кажется ты вообще не живёшь, а спасаешь тела, тела переживших кораблекрушение, пусть пока ещё и живые, маленькие тела твоих детей в затёртом навсегда вечной мерзлотой судне, ставшем вашей тюрьмой, в которой жизнь замерла. Получить от жизни огромную радость—вот что нам нужно, а для этого нас должен понять и выслушать человек, которому внимательно и интересно наблюдать, как твои хорошие качества увеличиваются, а плохие уменьшаются. А когда тебя ценят только за лепту в семейный бюджет и гаджеты, с которыми ты ходишь… и о ужас—обречены затыкать свой ум и твои дети… я не могу забыть и игнорировать все свои самые хорошие качества, которые в быту и тщете дней не нужны вовсе—говорить там о духовности, о противовесе мерзости пены пустых «тёплых» дней… глупо. Глупо всё, что касается настоящей большой, свободной, вольной и бесконечной яркой жизни. Это кажется настоящим проклятием—ты можешь об этом рассказать только детям, и о парадокс—но только не в этой проклятой «тёплой» домашней же обстановке—на улице запросто. Дома все держатся как хомячки в клетке. Выводить их на свежий воздух—дышат, резвятся, живут! Все твои слабости, которые очевидны в быту—тут же перерастают в твои сверхспособности, когда ты выходишь на свою тропу и ты идёшь по лесу и день по-настоящему тёплый и твои лёгкие наполняются густыми ароматами леса и ты сам становишься настоящим и идёшь в свой небесный Коло град.