Лодка на Ольхоне

Опять на остров. Повод – некий фолк-фестиваль у его берегов, на МРС. Не думая, не гадая где, что и как – двинулся опять в те края. На перекладных машинах. Уже почти перед околоостровными развилками меня, сидящего на открытом грузовичке, окликнул Иван Шульц. Старина меня со спины заприметил. Ну и позвал к себе в бобик. Старый добрый битый газик. С его старой собакой басет-хаунтом Мартой, разобранном экс-компьютером, и прочей кучей пыльного хлама на борту.

Утро там было фантастически теплым. Безветренным. Прозрачным. Оптимальным для медитаций. Бугры и извилистые объемные заливы. Лысые каменистые сопки и бирюзовая тьма ледяных вод… Ничего лишнего. Рядом стоит оставленная впопыхах палатка волхва Тимохи – сторожа на турбазе. С деревянным треногом над ней, к коему она прикреплена верёвками – от ретивых ветров Ольхона.

— В Еланцах этих чаек даже вороны боятся… – так  комментирует ярые атаки на рыбные отходы огромных диких уток местный рыбак Рома, добавляя со вздохом, – когда мы на моторе идем, они норовят в голову нас ударить!… Это мы уже вернулись с паручасового заплыва и проверки сетей.

Отплыв наш был таков. Пенопропиленовую лодку сообща толкали к кромке чистой ледяной воды по песку. Первым запрыгнул  я, вторым влез Рома в рыбачьих сапогах. Начал впервые в жизни шутя работать веслами. Малоудачно, но кое-как освоился,… Они были разноформатные, весла те.

Синяя гладь заскользила вокруг, баюкая покойным покачиванием.  Бухта начала расширяться. Из широкой и просторной она стала круглой и объемной лагуной. Ни ветерка  никакого! Чудеса в решете. Полный штиль. Завораживающая теплая прохлада с бездонным небом над всем этим чудом. Природа окружила нас светом и принудила отказаться от совсем личного мрака и смуты…

Наконец, наткнулись на первый поплавок из пластиковой бутылки. Рома начал выбирать сети, проверяя наличие в них омулей. Говорит, после вчерашних состязаний баргузина с сармой они все перепутались… Надо было их вынимать и ставить заново. Иначе пиши пропало. Рыба мимо идет… «Напрасно строгая природа от нас скрывает место входа с брегов вечерних на восток» писал поэт.

Как великий поэт, природа умеет также самыми ничтожными средствами производить самые поразительные эффекты. У нее всегда одно и то же солнце, одни и те же камни, цветы вода и счастье. Конечно, когда нет этого последней в сердце созерцающего человека, тогда ничтожною кажется вся картина: солнце становится ничем более как ярким прожектором, камни только мешают, цветы начинаешь делить на пригодные и неказистые, в воде видишь только мокроту… Бесконечно ощущается блаженство, когда внешняя природа сливается с нашим внутренним миром, когда зеленые луга, мысли, пение птиц, тихая грусть, синева неба, воспоминания и благоухания трав переплетаются в пленительных переливах мелодий, звенящей гармонии.

Напоследок, откинувшись на протяженном носу лодки, я только наблюдал наплывающие берега.  Казалось, что Байкал нас не отпустит. Таково было нереальное единение вечной среды и мнимой формы. Славного моря и случайных людей. Вечной природы и двух добывающих из ее недр провиант людишек. Байкал отпустил. Не погубил. А мог бы! В легкую… Одним порывом ветра.