Лето на горе

Лето на Иерусалимской горе

Город Иркутск владел целыми 10 Иерусалимскими улицами и такой же горой. Гора ныне превращена в мемориал. В Храме с одноимённым  же названием мы и находимся, беседую с иконографом Михаилом Лутаенко.

— Мало какой город в России может похвастаться и своей собственной летописью и таким количеством улиц с библейским названием. Думаю, топоним Иерусалим возник в честь Небесного Иерусалима, а число 10 улиц было вызвано просто удобством. Вот в данном случае мы с вами находимся сейчас на 2-ой Иерусалимской. Здесь я работаю в храме. И здесь же в начале 60-х прошло и моё детство.  Здесь я прожил с рождения до 4-го класса. И хорошо помню эпизод, когда меня мама привела в здешний парк и посадив на качели, раскачивала. Подошла контролёрша и давай настаивать, что то там  безоплатно. Мама с ней спорить—а она своё утверждать. Так запомнилось. Мама в слезах: ей не верят, и впечатление, что качели  должны быть платны. Рядом же стояла парашютная вышка с которой люди прыгали на парашютах.  И вот таким образом проходя через свои детские впечатления, подхожу к храму без суеты и всяческих треволнений.

Ушедший Иркутск

Вырос то я в деревянном доме, и что такое скрип половиц, деревянные рамы, окна, которые надо утеплять, топить печку—всё это для меня самое дорогое. Как скрипит крыльцо, как двери закрываются—эту шумы и шорохи живы во мне. И когда теперь я вижу, что те дома, которые можно было восстановить, попросту сжигают, у меня не остаётся никакого хорошего настроения теперь.

Ещё 30 лет назад, когда учился в училище, город Иркутск был такой, что по нему можно было ходить и рисовать каждый второй уголочек—так уютно…

Весной, когда сходил снег и оттаивали деревянные тротуары, тополя уже готовились к роспуску листьев, и стоял такой запах оттаявшей древесины и пахнущих почками тополей—у меня это осталось на уровне любимых мест. Раньше лета были гораздо теплее и после летнего дождя тротуары дымились.

Некоторые доски прогибались, по некоторым небезопасно в плане луж идти. Помню, тогда ещё возили воду на лошадях и мы с ребятишками цеплялись за телегу и как могли себя развлекали. Цеплялись к водовозу и катились зимой. Извозчика это иногда раздражало, ну а в целом ему тоже было чуть веселее. И вот теперь эта Иерусалимская лестница с горы вся из мрамора и брусчатки, а в моём детстве она была не ухоженная и по ней можно было и кататься же. Прямо без санок—на остовах новогодних ёлок—просто оседлав их каркас. У нас была одежда–валенки да фуфайка, жалеть их как одежду не приходилось.

С чего всё началось

И в проёмах башни Спасской церкви разместили фотографии старого Иркутска так как они были. Круговой обзор позволял дать там вид старого Иркутска прямо с той колокольни во все стороны.   И как раз в то смутное время перестройку у нас появился владыка и он читал лекции о религии.  Так вот, Олег Бычков мне говорит, мол, нарисуй эскизик иконостаса, и мы покажем владыке.

Что конечно во мне вызвало оторопь, ведь кроме соцреализма до той поры я ничего не рисовал. И вот чтобы в итоге доработать тот эскиз, я вынужден был пойти в архивы все что были и искать. Итак погружаясь в суть вопроса медленно и верно пришёл к самой сути икон. И тот эскиз, что сейчас там воплощён—это уже наверное шестой по счёту. 25 лет занимаясь Собором Богоявления. И те иконы, что были на выставке в Художественном музее тоже сделаны для Спаса.