ВРАЖДА

Вырос я в достаточно криминогенной среде—как выяснилось чуть позднее. Ничего такого особенного не происходило. Ну напились, ну подрались. Ну били регулярно моего одноклассника, который теперь располнев стал в минфине работать. Ну, почти все кого приводила мама в нашу маленькую квартирку так или иначе отмазывались от криминального прошлого через дурдом. И даже это я понять смог только гораздо позже—слегка повзрослев.  А тогда мне эти люди казались неестественно странными, с какой-то своей нарочитой простотой и вызовом обществу послушания. А оно именно таким и было—это счас стало тотальным общество потребления. А тогда слушания. Все слушались старших, всё шло как прибой в море: накатом, одно за одним.

Впервые со враждой я столкнулся в средних классах школы в туалете. И она была обращена не на меня. Просто парень, который лет в 10 уже, он во всю курил, вдруг появился в туалете совсем с разбитым лицом и кровь так и текла из его носа—а он отворачивался и умывался и при этом ещё и курил же… Это показалось мне таким шоком и трепетом, что даже думать о том не хотел.  Его лицо с мелкими чертами лица и ямочкой на подбородке в крови долго казалось мне каким-то вскриком среди спокойного Советского сна.

С той поры я уже был ещё не подростком—не люблю это слово—примерным советским школьником, читал Жюль Верна, верил, что живём мы в самой мирной и спокойной—да, тогда так и было—стране мира и фильм про Алису «Гостья из будущего» Казался гимном этого спокойного уютного детства. Потом были годы учебы в иной школе—на окраине, там-то неблагополучные подростки уже начали сбиваться в стаи и просто бить тех, кто казался мягче.

Тут уж я окончательно ушёл в книжки—в реальности было так мало смысла, что реагировать на неё, сливаться с ней, искать в ней места было неприятно.

Это были уже преддверье 90-х, смотреть на то, как всё сильнее расслаивается общество на работающих и зарабатывающих, трудяг и интеллигенцию было плачевно. Социальную остроту лучше видят, реагируя на неё, дети и юноши.