Рабы рутины

Всплеск смысла в болоте быта

Самые последние годы Советской власти отмечены небывалым расцветом культуры—масса ярчайших фильмов, актуальнейших книг. И теперь нам—погрузившимся в пучину интернетного безбрежия ясно—мысль либо есть, либо её не найти. Искусство имеет четко очерченные формы. Идея должна быть завершена. Книга существенна. Кино образно. Картина же необычна.
Нет ничего безрадостнее бесконечной тягомотины. Мельтешения бисера. Крошек смысла. Картинок ни о чем. Обрывков ругани. Тычков в пустоту. Всё это напоминает жизнь эмбриона—в плаценту матери. Все мы конечно идём в жизни эмпирическим путём—некоторые даже чего-то тщатся урвать. Но уж смысл во всём том не велик—не больше чем в марафоне таракана за крошкой. Только уединение с книгой обнажает пласты смысла или даруется касанием к вечности. Только перебежки с факелом увлечения несут свет всем остальным…
Такие фильмы как «Дети капитана Гранта» или «Капитан Немо» хочется всё время пересматривать, книги конца 80-х все сплошь боле чем содержательны – а само то время кажется разбуженным вулканом, который вскрывшись же подзалил лавой всё вокруг накопившимся шлаком и ужасом рутины—тщетой
Если бы не было ренессансных 80-х, вряд ли бы мы так сильно тосковали по самому яркому, доброму и нужному, что есть в человеке—по его культуре.
Теперь нам всё то предлагают забыть: добровольно зачипироваться симками, скорее обрасти кредитами, выбирать не из кого и следовать указке рекламок. Кажется это и есть фашизм—свобода через деньги. Любой ценой купи жисть. А то, что она жесть—не важно—всё равно заплати. За коммуналку, за проезд, за загранпаспорт, за право увидеть что-то своими глазами, а не через глазок щели в квази…ирреальность.

Перечитывая третий раз «Еврея Зюсса», «Человека-амфибию», открыв себе вдруг «Мотылька», я понимаю, что все мы сидим в трюме, если не в тюрьме. И самым прытким короткими перебежками удаётся на короткий срок выскочить из причинно-следственного изолятора с долгами – но их никто не спишет тебе до конца. Прочтя о рабстве в джунглях, на их плантациях, отношения рабов с плантаторами: всё чётче осознаю всё нашу глушь.