Самаркандия

Очень давно хотел проехаться по среднеазиатским югам — и это наконец мне удалось.

Многие мне твердили, что в Узбекистан меня не пустят. Но я всё же решился и прошёл его вдоль и поперёк. Заехав, выехав из него три раза. Потому что без регистрации дается лишь три дня — мало. Пройдя бумажкозаполнение, сумковыворачивание + сканирование обуви и листание паспорта, я шагнул в пекло степного Узбекистана. Первый же подвозивший юный таксист-узбек явно не знал ни слова по-русски… то был шок! Жевал насвай, мне предложил, потому с лёгкостью решил за так повезти. Что для таксиста ломка и невыносимая мука. Шагая по широким трассам узбечьего края и голосуя, был удивлен, с какой лёгкостью тут останавливаются, и хоть не понимая часто уже наш язык, всё же готовы подвезти. Даже накормить! Ясно, что узбекских денег у меня с собой не было. Мало того, что пирожками с картошкой меня угостили, так ещё дали три штуки узбекских сумов – это около 50 наших рублей. Странно то, что у каждого населённого пункта пункт милиции, которая тебя… «регистрирует», выписывая твои паспортные данные… и прося номер телефона того, к кому ты едешь в гости. К такой «Регистрации» постепенно привыкаешь, понятно, что их ментам самим и особо не нужно – просто такие требования нанимателей – бесконечные пусто-тщетные проверки…

Итак, за Андижаном, в Намангане меня внезапно хитростью садят в такси — иначе, дескать, тебе за сёдня в Ташкент не попасть… Ну ладно, кое-как вроде уговариваю таксиста везти меня за так туда. Берёт мой сибирский адрес, обещает приехать в гости и на заработки, улыбается, расспрашивает. Цирк заканчивается по вечернем приезде в Ташкент, когда встречавший меня русский дядя Саша был атакован его узбекской алчностью, типа денег за него (меня) ему отдавай — ему по-узбекски! Чтож, он отдал, без спора, сумрачно загрузив меня с рюкзаком и повезя на ночлег в гости к своему отцу на Рисовую улицу. По пути были куплены пара арбузов-дынь + отменно выпеченные лепёшки. Сашин отец Сергей Михайлович родился и вырос в Ташкенте. Его родители приехали сюда из-под Новгорода (Великие Луки) поднимать столицу Узбекской ССР в 1928 году – когда было ещё само установление Советской власти со стройкой всего и вся. Все его годы, вся его жизнь прошла на дорогах Средней Азии. Водитель отец вырастил ремонтника машин сына, и даже внук на той же стезе. Каково им всем живется во всё более замыкающемся на своем языке, своих условностях и своих интересах азиатском странном мирке, было интересно понаблюдать на следующий день.

Страна без банкоматов

День начался с того, что мы долго ездили по всем банкам и гостиницам в тщетной надежде снять с моей карточки деньги. Банкоматов в узбекских банках просто нет! В гостиницах стоят банкоматы на основе карт «Виза», что не соответствовало формату моей карточки. С трудом деньги мы сняли. В баксах, Саша их поменял на чёрном рынке по вдвое большему курсу, чем официальный в стране. Жизнь Александра – это бесконечный ремонт разнообразных машин. Заработок от 50 $ в день… и это всё, кроме старого отца и юного сына в той же сфере, держит его здесь. Дочь в Петербурге уже. Сам он очень внимательно расспрашивает о разных регионах России, жизни там, мест для работы. Пока говорит, заработки позволяют ему содержать две семьи – официальную и дополнительную. Со второй семьёй я мельком и виделся, когда с ней выезжал на недельный отдых на Иссык-Куль. Мы вкусно перекусили узбекскими национальными блюдами. Потом Саша довез меня до малой автостанции у Ташкентского Тракторного Завода, и мы вместе ещё долго ждали маршрутку на г. Газалкент. Это по пути на Брич-Муллу — легендарное место из песен, только и знакомое всем нам. Маршрутку люди ждали долго… и брали штурмом. Хотя мест хватило ровно на всех ждущих. Иное дело, что многие ехали со столицы с баулами, не хотев остаться на пекле ещё лишний час: нервы.

Через час напряжённой и тесной езды, выйдя в Газалкенте и купив местного ледяного лимонада, был приятно удивлён его с детства знакомым вкусом. Но на пекле любую воду надо пить залпом. Не проходит и получаса – вода в бутылке нагревается до 40 градусов и допивать её трудновато. Отбившись от атаки вездесущих назойливых узбекских таксистов, поймал-таки нужную машину и на пути в Брич-Муллу любовался видами гор и рек на поднимающемся по мягкому серпантину дороги ландшафту за всегда (я это уточнял) бирюзовую речку Пскем – односторонний узкий мост с обеих сторожат полицейские кордоны. Весьма вежливые молодые люди в зелёных мундирчиках.

Нанай и Сады Бога

Наконец не выдержав езды с бесконечными спусками-подъёмами, поворотами, говорю: тут уже выйду. Уютный кишлак. Нанай называется. Кругом журчат арыки, продают нехитрый товар, есть и чайхана у дороги, и сам меня позвавший выти тут кишлачник Абу-Али хорошо говорит по-русски… Он поясняет, что их село Нанай живописней хвалёной Брич-муллы, да и водопадик тут побольше. Конечно, когда тебя зовут в гости, надо соглашаться не раздумывая – выбор приёма-то невелик. Сходив к реке, не дойдя до водопада с километр, понял, что отдых и досуг на природе одинаков… нехитрая вылазка, омовение и перекус захваченной снедью – всё, как и на Байкале. Тут потеплее… Меньше надо тащить с собой снаряги для ночевки. На местных биваках даже одеяла оставляются.

Заев маленькие шашлычки салатом и закусив их арбузно-дынями, пройдя до речонки Пскем и поговорив чуть с зелёными человечками о невозможности фотографий на секретном мосту, я был приято удивлен их спокойствием, не любопытством и отстранённостью. Потом была прогулка по задворкам кишлака Нанай – тут ишаки, сады, и арыки, и тень, и пыль, и прыть скоростроек домов. Люди сидят в тени и очень удивляются твоему появлению – ты загадка и полупризрак в этих горах. Наконец выруливаю к Абу-Али. Он наливает на кислом молоке настойку из злаков – сытная вещь. Зовёт в дом. Мы располагаемся на летней кухне. Как обычно — ковры и подушки, низкий столик. Его дочери приносят чай. Он долго, с ностальгией рассказывает о Кубе – как там служил в юности. Как всё было хорошо организовано – питание, и досуг с кином и прогулками, да и сама Куба — рай.

Очень душевно у нас получилось побеседовать. Общее прошлое от советской власти до наших дней сближает памятью своей людей нереально! Ближе родни становятся – просто воспоминая. Он мне ещё показал свежеобмазанную глиной кухню, где пекутся свежие ароматные лепёшки в тандыре, где в больших казанах готовится пенджабский плов и варятся всевозможные варения.

На утро меня вывез к цивилизации таксист за 9 ихних тысячных купюр – по-нашему рублей за сто. Водитель, оказалось, не так давно работал в Иркутске водителем на молокозаводских цистернах. Говорит, заработал хорошо – только приехал, сразу земляки работу нашли – никаких сложностей. Чудеса в решете – по всему Узбекистану встречаю массу людей, бывших в РФ на работе. Никого не кинули, никто не остался разочарованным – просто поработав малость, вернулись к своим домам. То ли дело нашему брату россиянину: ищи не ищи работу – какое-то кидалово и её просто нету.

Как Маугли по бахчам

Далее мой путь лишь на пару суток пролегал в Таджикистан. Надо было найти могилу своего деда. Он жил в Ленинабаде – ныне Худжанд. Это всё, что мне было известно в чужой стране — найти его. Но помог случай, сведший меня с Бахри Валеевной – чудной энергичной женщиной, моей СМИ-коллегой и ныне соратницей от ТВ-РФ-проекта «Жди Меня». Она чудодейственным образом там находит людей без вести пропавших, без документов, даже без имени своего живущих в горах… Пару случаев из своей практики по обнаружению русских Маугли, одичавших среди таджиков, она мне рассказала. Кто-то из этих парней прошёл закрытые психлечебницы, кого-то били так, что он стал бояться своей тени, кто-то наоборот, даже стал неким вором в законе среди таджикистанцев. Не прошло и часа – мы от неё уже ушли с моим местным проводником. От неё звонок ему на телефон — и сообщение точного места захоронения моего деда Юровского Бориса Константиновича с точным указанием года рождения, смерти, кладбища и… того, с кем рядом он упокоен. Фантастика просто.

После этого, не тратясь на ночлег в городке Худжанде, переночевав на арбузном поле, вышел за пределы Таджикистана опять в Узбецкий Стан, держа направление уже на древний Самарканд. Придя в этот город в дневное пекло и не понимая, как можно ходить по этим раскалённым плитам днем, когда местные прячутся в любую тень, не видя ничего от слепящего мрака — еле нашёл уют в чайхане напротив культурной сказочной царской станицы Регистоне — чай + кило персиков. Как потом объяснили мне местные, столько их есть нельзя — они сильно снижают давление. Но мне от этого только полегчало – кажется, если бы не персики, чай и тень, я бы скоро там помер…

Наконец, время к вечеру, и мне надо во что бы то ни стало найти себе ночлег в культурной столице. Но сделать это как в нанайском поселении не просто – никто за так к себе не позовёт… Наконец, додумавшись приехать на ЖД-вокзал Самарканда, был в шоке от того, что на этот вокзал просто так не пускают – терроризм кругом, нет тут ни комнат отдыха, ни камер хранения… Ну думаю, пора просто выехать в степь и идти куда глаза глядят… Но тут вдруг на остановке вижу русскую женщину среди моря азиатских лиц – это сильно бросается в глаза. Заговариваю с ней: Как, вы отсюда ещё не уехали? – Нет, говорит, здесь всё ещё живу… Приютить меня согласилась. Так мы подружились с Татьяной. Оказалось, что, вырастив четверых дочерей, она осталась одна… Одна дочь в Китае, другая в Киеве, ещё одна в Ташкенте, одна в Самарканде – все они отдалены от неё, стараются наладить личную жизнь несмотря и вопреки – та с турком, та с иранцем, та с китайцем – последний оказывается самым приличным человеком с настоящими нормальными качествами.

Итак, мы садимся за бокал недорогого узбекского пива в первой же чайхане и много говорим. Она в 16 лет покинула родной Донбасс и, оказавшись в вечном пекле Средней Азии, работала на самых тяжелых работах в электро-цехах, налаживая жизнь современного города-сказки Самарканда. То, что при многих потоках отъезжавших русских не оказалось Татьяны, она объясняет тем, что её родителей уже нет, а сейчас на Донбассе идёт война и ехать из азиатского плена в жерло войны…

Ирония судьбы Татьяны заключается в том, что нынешним её мужем тут оказался тут выходец из Западной Украины работящий мужичок Дмитрий. С её слов – они очень конфликтуют. И это как синдром большой и больной страны, в маленьком бытовом измерении не могущей найти союза. Кто кому с кем изменил, кто что у кого украл, кто больше прав имеет на этот загородный домик… А кругом такое пекло – выйти за порог этого самого Мостопоезда – так называется район—пытка. Особенно удивляют дома-гиганты с воротами, как будто под фуры или Кировцы — так они велики. Не Самарканд – Бомбей, однако… Роскошь и нищета соседствуют так тесно, как в самой Индии. А рядом растет виноград – уже спелый в начале августа, что по меркам наших РФ-югов – феномен. Словно стараясь соответствовать мощи великих империй древности, тут и по сейчас все возводят такие дворцы полукрепости—призраки, с высотой стен больше десяти метров, глухими воротами.

А кругом бушует пекло, и пыль узбекских дорог побеждают только свежепроложенные автобаны – чаще четырёхполосные с непременной разделительной бетонной перегородкой — средств тьма… По ним бегают машинки местной сборки на основе ДЭУ – всякие Нэксии, малолитражки белого цвета. Любой другой цвет нагревается на беспощадном Солнце мгновенно, и даже этот тоже… А уже что такое орды здешних таксистов-террористов. Стоит только остановиться – посадят к себе, и рюкзак ни за что не получишь обратно, пока не доедешь и не рассчитаешься полностью. Однажды его у меня просто увезли молодые узбеки, сначала пытавшиеся выпросить у меня телефон, потом отметившиеся на посту ГАИ под камерами, но напоследок не выдержавшие соблазна и, высадивши меня сразу за постом, давшие сразу по газам – так им хотелось наживы. Проведя два часа в ментовском дурдоме, где они уже по-русски почти не понимают, был довезён этими ментами до того самого КПП, где ГАИ их и меня проверило. Через 10 минут приезжает та самая Нэксия, номера которой я запомнил – эти грабители тут же братаются с их ментами — все братья. Никаких вопросов у них между собой не возникло. Их алиби – они не говорят по-русски. С меня ещё взяли расписку, по-русски писанную – я претензий не имею – слава их Исламу Каримову. Круто сработано – по бумагам всё сделано быстро и безупречно. Только вот досада возникает оттого, что будь я не иностранцем, а местным русским – жаловаться мне тут явно было бы некому.

Ну да всё хорошо, что хорошо кончается, зато в удалённых кишлаках ночевать и общаться с этими людьми одно удовольствие – к тебе никаких вопросов и полное доверие, приятие — это уже свои люди. Одна экзотика – люди в бедуинских халатах. Попел и поплясал даже на узбекской свадьбе: что само по себе знаково – хорошая примета. Сидели мы вечером, пили водку-чай с арбузными и помидорными закусками с механизатором, прямо с трассы согласившимся меня приютить, и вот он мне говорит: рядом свадьба у соседей, хочешь – сходи… Конечно, говорю, давай посмотрим на настоящую экзотику нашей Средней Азии.

Отдельно пляшущие женщины с экстатичными криками, и кажется – они там так себя будоражат из солидарности с восторгом молодожёнов. Не просто формальные посиделки – многодневный праздник, где все радуются, веселятся, излучают тонны счастья, объедаются и братаются надолго. «Русский на свадьбе – это очень хорошо!» – так сказали, и давай меня фотать на телефон как дети.

Бухара и байкер

Если ехать на Восток – мимо Бухары вам точно здесь никак не проехать. В её раскалённое жерло нырнул после попытки пройти туркменистанскую границу. Но туда нужны строгие визы. А так-то уже почти все кордоны прошёл – осталось лишь получить кивок самого луноликого туркмен-баши, но он оказался в тот момент очень занят – не до встреч ему с сибирскими паломниками. В общем, по пеклу пришлось разворачивать оглобли строго назад. А там в пустыне пекло такое, что просто так не отойти вдаль – просто печёт и печёт всё сильней и сильней. Кажется, идёшь в жерло топки.

Зато перед этим ночевал у настоящих хозяев пустыни – туда меня привёз человек на мотоцикле – он сам работает в Москве и весьма дружелюбно сначала подвёз на лихом мопеде с коляской, а потом ещё и оставил ночевать у своего тестя – отца своей жены, в настоящей глинобитной хижине. А всё семейство передо мной предстало в ночной тиши сидящим среди костров – они отгоняют злых москитов прямо на земле, среди лечебных – так говорят — барханов. Они и правда оказались лечебными – начнём с того, что лекаря – хозяина стойбища — звали Борис… Иркитов! Ну почти наш. По фамилии и по уму – так много дельных советов и здравомыслия от человека 40-го года рождения. Наутро простились, попив чаю пред жерлом пустыни, и я отдал Борису своё мумиё — там дефицит.

В общем, к обеду меняя планы, как до того всю эту валюту – разом и вдруг – оказываюсь в Бухаре. Пекло крепчает настолько, что, войдя в обливаемые водой входы в кафе, кажется уж, и не выйти… То есть добровольно шагать по пеклу – то не развлечение, это какая-то сатанинская перезагрузка. Тут оказывается хозяином человек, имеющий кафе во Владивостоке. «В заливе Шамора есть кафе «Караван», будете там – спросите хозяина, он бухарский сам, привет ему от меня передавайте…» В общем, тут хорошо – помидорный салатик и бесплатный от заведения чай – всего… за 10 рублей!!! Вы где-нибудь такой сервис у нас видели – поесть и выпить настоящего зелёного чаю за десяточку? Опившись чаю и выйдя на раскалённую жаровню улицы, убедился в пользе чая тут – вызываемый им пот на этом раскалённом безветрии оказывается хорошим охлаждающим, пот то при ходьбе овевается и как-то… хотя б психологически немного легче – правда, опять же, первые пять минут.

Выйдя на трассу – всё с тем же пеклом и адом жерла вулкана (ну он же где-то рядом пышет, иначе же не может быть такой жар) – пообщался с местными водителями. Они во-первых дали мне возможность принять душ в окрестной кабинке, а во-вторых, совершенно неожиданно – ещё собрали тысяч 25 местных рупий мне на прокорм, в знак уважения к отважному путешественнику. Грех было ломаться и отказываться – от них ещё и принял третий совет: на стоянке для фур через дорогу найти попутный большегруз на выезд из страны. Совет был дельный, и я его принял. И начал коротать время в местной кафешке для дальнобоев, которая оказалась, наоборот, весьма дорогой – один только шашлык (правда, четыре палочки) стоил там аж 16 тысяч местных рупий. Пресытившись уже этими деликатесами, заказал обозначенную в меню окрошку – приносят те же помидоры… Только плавающие в кефире – чем не окрошка… но за пять тысяч узбекских сомов. Тут же вечером подъезжает байкер Егор из Белоруссии с подаренной ему местной сочной дыней. Мы её все дружно и съели, понаблюдав за особым разделочным искусством резки этого овоща. Дыня вечером, тающая во рту, и сам запал безудержного путешественника на колесах из Минска с его долгими горячими рассказами про Грузию, где он побывал целых четыре раза, и меня всерьёз настроили туда поехать. Но об этом уже в другой раз. Главное, Бухара была рядом – просто иди. И идти можно было бы, если бы не интересные попутчики, тут и там появлявшиеся за столом. Этих историй – от переживших встречи с краями, людьми и климатом – у меня ещё очень много. Если у вас будет время немного расслабиться, попить чаю и сидеть в вечерней чайхане – расскажу.

Лето 2015