Кавказия

То, что узнаёшь в пути, настолько ёмко и ценно и так меняет твою жизнь, что пройти мимо нельзя. Это сказочное состояние сознания: когда и где бы ты ни был – ты ведом и ты защищён. Реальность. Вот, например, гостя в Астрахани, был тщательнейше проинструктирован приютившим меня во второй раз человеком – в прошлый раз останавливался у него поздней осенью того года. Так вот стало доступно ныне такое место в Приэльбрусье как Джилы-Су — долина родников и ярких лугов.

Место настолько значимое, насколько загадочное, насколько и притягательное для разных людей. — Открылся портал в другое измерение – так сказал мой друг Евгений Ларин, агитируя посетить сиё.

Если советуют в пути – надо слушаться, ведь тут все друг другу помощники и учителя — как в тех вещих снах. Ничего случайного дорога тебе предложить не может – только самое необходимое… То, без чего не получишь ни сил, ни смысла от всего увиденного. Только самые ключевые точки.

Джилы-сущность

Добираться от Кисловодска маршрутками и далее в горы пешком заняло не менее чем полдня… Идти по серпантину всё вверх и вверх, и знать, что ты не скоро уедешь и никому не нужно твоё тело, да ещё с рюкзаком в салоне своего авто при жаре и нереальной красоте ландшафта рядом… Так продолжалось довольно долго. Люди в проезжающих авто строили сочувствующие мины, делали какие-то пространные жесты руками, смотрели явно сквозь тебя и ехали, ехали дальше. Мимо меня едут трое солидных кавказцев, притормаживают, говоря: тут всё занято, но там, за нами едет авто, оно-то обязательно тебя подберёт. Ну уж, ясен пень, кривляйтесь как сможете… Ну зачем же дразнить странного скитальца? Ясно, что мне ещё долго предстоит топать по горкам. Наконец, всеми правдами и неправдами добираюсь и до долины нарзанов в той самой Джилы-Су. Ничего так и не смог купить в местном продмаге — цены сказочные, окромя засахаренного арахиса. Иду, смотрю, сидят те три кавказца, закусывают, думаю, дай дурака включу: можно, мол, к вам?..

Они: Нужно, садись дорогой! Кушать хочешь, а выпить будешь? Вот думаю – святые места какие. Никакого путника не обидят, приютят и дадут ему кров и ночлег, и всё что нужно его душе подарят. В общем, разговорились, познакомились: Гарик-армянин, Таймураз-осетин да Виктор-карачаевец… — «Но зовите меня лучше Магомедом», – так сказал он нам, — «Ибо волей Аллаха и Джилы-Су я уже хожу».

Хорошо и сытно покушали, выпили изрядно водки и поехали уже в сумерках, а затем и во тьме по адским перевалам – всё выше и выше – к самому Эльбрусу – а ехать пришлось на мощном джипе. Техника хоть и хорошая, но по бездорожью капризная и крайне уязвимая своей электро-начинкой. Ну и Аллах не выдал, Эльбрус не взял – с большими интервалами мы причалили к одной речушке. Дальше ж идти только пешком: река к ночи разлилась в мощнейший поток, спадавший к рассвету. В итоге мы ввалились в домик к тому самому Аркадию Давыдову, который стал известен своим чудеснейшим исцелением от рака именно благодаря сероводородным источникам на Джилы-Су. В общем, мои добрые друзья-кавказцы по утру уехали, а я остался здесь ещё на одни сутки, чтобы тут пожить. И пообщаться с Аркадием, и послушать шум ручьев, и искупаться в Серебряной, и на альпийских лугах под тонкой кожей ярких трав полежать, и попить чаёв с иными бродягами с гор.

Самое удивительное – всё это мне удалось. Рассказы и прочие сказки местных жителей приводить не хочу – их как порносайтов в сети: смотри – слушай – дразни своё больное воображение… Привожу только свои впечатления – а они самые яркие и самые настоящие в своём роде – живые. Дело в том, что при утренней переправе через с виду мелкий ручей на квадроцикле затем был внезапно завезен сидящим за рулем неопытным джигитом Булатом на некрутую с виду горку… Так вот – квадрик встал на дыбы, булат мигом соскочил с него, а на меня, катящегося словно тюк, он начал падать и падать… помню, как в замедленном кино – он наваливался на меня аж трижды. Каким образом не раздавил и не сломал мне все мои кости – это загадка. Но царапин была масса!

Амбролаурия

Наконец, мне удалось, миновав российско-грузинскую границу, попасть в заветную супер-Грузию… Ночь у границы провёл я в спальнике – заночевав прямо в курительной беседке. Прямо до того Верхнего Ларса меня подвёз добрый человек осетин, отдавший мне все свои съестные припасы и очень сильно ругавший грузин из-за ведённой ими 08.08 войны против Южной Осетии. «Просто ироды» – таков его вывод. Он утверждал, грузины боятся теперь через Кавказ ездить – кровная месть… Утро вечера мудренее. Меня соглашаются провезти сквозь границу дагестанцы… на почти убитом «мерседесе» – тянули на буксире их земляки. Те меня потом до селения Казбеги довезли.

И вот, сижу я уже в грузинском кафе, доедаю подаренный гигантский осетинский пирог и пью тот чай, что мне подарил автостопщик с Урала Руслан Юнусов – некая тибетизированная смесь чаёв. Ну и пытаюсь общаться с зашедшими в кафе из автобуса юными чехами – они не реагируют никак. Не европеец — значит индеец, а с ними у типа белого человека разговор короткий – кусок свинца. Ладно, выхожу один я на дорогу, в накаляющемся дне пытаюсь уйти подальше, голосую сердцем, машу попеременно то одной, то другой рукой как пингвин, в надежде получить божью помощь. К моему ужасу и жаркому поту и дрожи в ногах от тяжелого рюкзака — понимаю, автостопа тут нету… Проходит часа три, пока меня чудом не берёт дядя на Камазе – настоящий такой большой грузин. Потом дело пошло лучше – когда меня в упор не поняли молодые грузинки, куда я хочу – уехали, а я остался стоять у родника, где тормознули набрать воды милые армяне, едущие в свой Ереван… Ну думаю, попал я после узбечьего стана в самую настоящую Грузию – что же мне её всю пешком что ли пройти придётся? Как выяснилось – нет! Дальше дело пошло гораздо лучше. Пройдя речку Арагви, двигаясь мимо Мцхеты на Гори – родину Сталина, далее на Кутаиси, куда первоначально хотел попасть – всё же поехал не в крупный ранее весьма криминальный Кутаиси, а свернул в горы в местность Рача – на Ткибули – куда довез маршрутчик и далее на Амбролаури, и далее в городок Они – очень маленький, уютно-заасфальтированный, прекрасно спланированный и с массой самых разных родников – от обычной минералки до кислого сероводорода – всё в нём.

 

Самое удивительное было у местности Сурами. Порядком измождённый зноем, голодом и лютой жаждой, добрёл до одиноко стоящего изваяния Дон-Кихоту Ламанческому из металла у трассы. Тут-то меня увидел, покормил хозяин приодорожной кафешки Мираб Шубутидзе – накормил трижды. Дважды во второй половине дня – массой мясных блюд и чудодейственно-вкусным лимонадом, а также оставил ночевать при этой кафешке – прямо в будке у трассы, и дал вволю поколоть дров, а с утра ещё и царский завтрак с непременным лимонадом и сладкой лепёшкой с изюмом в дорогу.

Проходят дни — тают дороги…

И вот уже я неделю как гощу в одной знаменитой грузинской семье. Искал приют в городке Они, под Амбролаури, куда заехал, наслышавшись о местном гостеприимстве. Оно меня нашло – когда уже отчаявшись тут найти подработку и кров за то, шёл по улице Церетели и наткнулся на шум из одной виллы… Думаю, застолье в разгаре – самое время мне присоединиться к нему. «Гамарджоба, Геноцвали!» крича – не перекричать шум из второго этажа домика. Наконец вышел ко мне древний старик и спросил на русском, чего мне надо. Старче, приюта, отвечаю. Ну идём, говорит странный дед и ведёт в свой дом, говоря, что он известный лекарь, и я могу у него в доме пожить сколько захочу. Потом я сдружился с его шумящими тогда внуками и их друзьями, с его дочерью и её мужем Гией. Все нормальные и очень живые и щедрые люди. Но вот с дедом – капризным чудаком, которому к старости захотелось вернуть заработанные за всю жизнь миллионы, мы странно не спелись. Дед наотрез отказался впускать меня в свою комнату, когда в загородную виллу, где он живёт всегда, стали приезжать гости. До сих пор мне тут была отведена целая комната – а тут надо потесниться. Дед не стал этого делать – известный целитель, чистая копия Дон Кихота, сказал: я царь и полубог. До того он так жалобно жаловался на одиночество и выражал желание хоть с кем-то пожить, что его каприз насчет своего высокого давления и желания, чтоб его оставили в покое – уж песня дня. Дня, наполненного долгожданной свежестью от ночного дождя, от напоенных влагой гор и садов. Гигантская веранда с резными перилами, не менее триумфальный зал с паркетом, гига-столами, креслами, лепниной, ретро-сервантами и мягкими замшелыми креслами, где все эти люди и то не каждый вечер собираются на фамильные застолья – всё это антураж ушедшего в прошлое СССР. Когда сделать фамильный дом не представлялось таким кропотливо-рискованным делом, как при суетящейся рыночной бижутерии – считающей копейки на завышенных ценах на всякую дрянь… Времена обмельчали – люди в массе своей перестали оглядываться на тех, кто может быть рядом. Из наших гига-широт нас вдруг вышвырнули в микро-мирок лоточников, перепродажников, пересчётчиков-кидал – их бродят по рынкам толпы, сидя в тесных будках, таксуют как грабители на больших дорогах… Зарабатывай-те!

 

Но… Именно в Грузии есть в широком смысле традиция гостеприимства – как и в самой глубинке Средней Азии – несмотря, вопреки складывающимся рыночным отношениям, где деньги уже всё. В общем, добрую неделю провёл я в городке Они, среди приятных людей, говорящих по-русски… Весьма дружелюбно настроенных, делящихся последним, готовых принимать тебя таким как есть. Рядом был только городок Шови, и всё… А с его обзорной площадки уже видны целых три района нашей всё ещё бескрайней родины, Российской Федерации: обе Осетии, и даже вдали Кабарда… Жаль, у нас не было времени туда попасть – отец семейства Гиви уехал на рыбалку, а сын и дочь были со своими компаниями, ну а про деда Георгия Бурджиладзе говорил — в общем, пора домой.

Напоследок можно упомянуть тех людей, кто меня подвозил, общение с ними, их мировоззрение. Запомнился один тучный синеглазый молодой грузин, учащийся ныне в Америке на экономиста… Что он нёс про россиян, это надо было просто записать – всё и не упомнишь: что мы зомби, всё зло от нас, а Америка только наводит порядок после бесконечно-разлагающего влияния России. Недаром их там чему-то учат – вернувшись на Родину, откуда он так ни разу в Штаты даже и не брал ни супругу, ни детей, он будет внушать своим собратьям-грузинам, что все беды от русских. Ну и так далее. Спорить можно скорее с телевизором – чем с таким продуктом новой идеологии.

Далее была девушка, вёзшая меня уже до Казбеги – того села, из которого можно легально уехать в РФ. Только я в сердцах обмолвился, что… Грузия-то тоже наша… как она разразилась аж гневным спичем о том, что мы всегда были оккупантами, убивавшими всех до единого грузинских царей, притеснявших грузин с начала веков и сеявших вражду на всем Кавказе. Выяснилось: её учили во Франции. «Я теперь знаю, что такое подлинная свобода и настоящая демократия!» — сказала она, чуть не в истерике выдавая сию русофобскую фигню, несколько разбавленную евро-феминизмом. Так что, уже войдя в самый последний магазинчик, чтобы выписать цены на товары по просьбе одного моего знакомого, желавшего посетить вскоре Грузию, с таким же недоверием вдруг был встречен и продавщицами данного местного сельпо… «А кто вы такой? Покажите нам тогда ваше удостоверение!» И ни в какую не хотели назвать цены на элементарные товары. Доверие кое-как возникло, когда я им всё с трудом объяснил: что мол так надо, скажите, что сколько стоит, прошу…

В общем, уже выбираюсь по военно-грузинской дороге домой – к той самой погранзаставе, по коей всё же худо-бедно пускают людей хоть и без виз, но в сезон туризма с большими очередями, любуясь сногсшибательными горными перевалами, ландшафтами, горными ручьями и скалами… В конце концов был без очереди подвезён вахтовой Газелью грузин, везущей дорожников к месту. Простые люди, без апломба свехрценностей, привитых то ли в Лиссабоне, то ли в Пентагоне, никак не морочатся, не кидаются громкими обидами, просто делая свою маленькую работу мирно, тихо.