Зелёная долина Ингурёк

Чтобы попасть в эту долину, надо преодолеть одну реку и… 29 переездов. Мостов почти нет. Одни строятся, другие просто опасно использовать. Ехать 35 км надо не менее 3-х часов в кузове ГАЗ-66.

Утро ставит всё на места. Луга под тонкой кожей росы и Солнце тут такое, что это просто праздник. Гостеприимный друг Валера Кудинов накормил нас с немкой Петрой пельменями, на закате мы… пригоняли коров. Стадо в пятьдесят голов само подошло к вратам фермы, но ждало зова хозяина.

Живём мы в доме — бывшей церкви. Ещё дореволюционной постройки сруб выглядит как 40-летний дом. Место намоленное и создано по тем традициям и теми людьми, которых уже нет. И сам дух этого места и этого дома такой явный, что никакие перемены его не смяли. Это самый последний храм в Республике Алтай из сохранившихся с той поры. Иные церкви все разрушены.

Сама дорога сюда – это отдельная эпопея. Тряска как в бетономешалке – камни и звук металла, который того и гляди сведёт с ума своим скрежетом. Как не развалится машина — непонятно… Мы сидим как зайцы в лодке деда Мазая, боясь привстать, широко расставив ноги и даже за борт не очень жёстко держимся – иначе рывок, и руки буквально выбиваются из суставов. Но весело всё!

Внезапно Валера останавливается на переправе и говорит: «Чаю будете?» В других условиях мы с Петрой бы отказались, но тут надо – и искупнуться, и снять небольшой стресс от тряски. Мы тут же окунаемся в горную речку – она оказывается вовсе не такой ледяной, как реки у Байкала. И мы сидим как бывалые охотники на свежем срубе мостового основания и радуемся такой жизни. Петра в своё время бывала на вулканах Камчатки, вулканах Италии, в горах Тянь-Шаня и жила аж 12 раз на берегах Байкала. Сесть в кабину ГАЗ-66 мы её не смогли убедить. Равно как и ночевать в домике – только на траве. Никакие доводы о росе и дожде не помогли. Она очень любит природу. Жаль, говорит, во всей Германии не осталось ни одного нормального живого села без всяких благ. Все наши ожидания на Алтае сбываются – нам даётся право пожить в горах в затерянном уголке. На стенах здесь нетронутый никем портрет Леонида Ильича Брежнева, флаги всех 16 Советских республик с вечным и незыблемым «Слава Союзу Советских Социалистических Республик!». Прямо над изголовьем моей кровати роскошный флаг на бордовом бархате с вышивкой в палец толщиной капроновым барельефом «Пролетарии Всех Стран Соединяйтесь!». Всё это становится нашей реальностью. Валера служил в ГДР в Ютерборбург, Петра родилась в городке Радебойл, я вырос среди казахстанских немцев – которые тоже все до одного сейчас в ФРГ. Но все мы ныне живем в горах Алтая. Много общего и ещё больше возможностей делиться новым и помогать друг другу узнавать мир ближнего.

— Сейчас завтракаем и идём ковать коня! – говорит Валера, – потом едем на конях в урочище Туру. Петра любит животных – она много лет проработала в зоопарках всего мира, сейчас катает детей на пони в центре Дрездена. Её взрослые дети не очень хорошо её понимают, не знают: зачем она ездит в Сибирь. Тем более – как я её предупредил – отсюда с Алтая мы едем автостопом в самую глубь Средней Азии – в Казахстан, Кыргызстан и так далее. Конечно, когда вам под 70 и уже ваша жизнь, с нашей общественной точки зрения, как бы и завершена, и у вас дома пять внуков, то…. Тут бы все это осудили. А там немного понимают. Но не знают, в каких условиях живет их мама…

Ну ничего! Мы люди нетребовательные: минимум комфорта и благ – максимум людской теплоты, и мы в любых условиях как дома. Ещё отъезжая из Иркутска написал знакомым: меня в Куйтуне приютили таджики, которые подвозили на дороге: с застольем, ванной, ночлегом. Не вероятно? Но факт! Если ты открыт миру и движешься на встречу с искренними людьми – тебе все помогают. Особенно было удивительно узнать поутру, что их близкий друг и земляк на Ольхоне – также и мой друг, именно в его домике я и живу уже третью весну абсолютно бесплатно – просто как свой. Мир полон таких тесных невидимых связей – что просто диву даешься, если чуть углубиться в это.

Луга и кони

Сейчас на летней кухне в казане на печи готовим плов. Что Алтай, что Средняя Азия – всё едино… Всё это наше комфортное, привычное, дорогое и душевное пространство. И мы здесь всегда дома.

Вчера день начался с того, что мы подковали коня, на котором вечером ездил впервые: аж 4 часа. Что такое ковальный станок, можно объяснить лишь на примере других конструкций. Это 4 столба очень объемных, лиственничных, там ещё есть широкие прочные лямки, подставки для ног коня…

Конь долго не хотел входить в столбовую крепость. Его пришлось давить сзади веревки. Мы-то с Петрой выполняли роль ассистентов. Валерий командовал ковкой как заправский суровый конюх. Целый набор ковальных инструментов: от гигантских щипцов для стрижки конских копыт до набора молотков, вариаций подков, гипернапильников и длинных четырехгранных чудо-гвоздей. Просто так это всё не освоить, церемониться с буйно дёргающимся конем непросто, только решимость и сноровка позволили за один час подковать пару передних копыт коня Панкрата.

— Есть артист у нас Панкратов-Чёрный, а вот это у нас тут Панкрат-Белый, — смеется Валера Кудинов. Его юмор и обаятельный взгляд сразу успокаивают нас, привыкших к совсем другому быту и дому. Как мы тут очутились – тоже чудо, но закономерное, потому что и немка Петра, и я хотели давно пожить в Алтайских горах на глухой ферме и узнать не просто как живут люди, ещё посмотреть на горы и реки, луга и леса – и всего этого тут скажем просто – очень много. Только путь сюда труден. Но зато решившись, рискнув довериться тому, что ты где-то можешь быть нужен, кому-то помочь, что-то узнать, просто пожить в глуши – всё это становится вдруг реальностью. Стоит только желать.

Пекло днем стоит тут 30°, поездку на соседнее стойбище пришлось отложить с полдня на 4 часа… Два часа в одну сторону – сквозь разливы рек, крутые затяжные лесные тропы и зеленеющие луга. Первое впечатление от езды на коне – суставы колен просто вывихиваются. Плюс тряска, качание. Кажется, это никогда не кончится – кажется лошадь то еле идёт, то вообще идти и не хочет особо…

Много нерво-напряга надо, оказывается, чтоб понукать коня идти куда-то, куда ему вовсе не надо. Кое-как дотянув до стойбища, изрядно поорав и постучав пятками и добившись лишь краткого… ускорения – ничего больше кроме тряски, собственного перенапряжения от стоп до шеи. Плюнул. Понятно стало, что конь какой есть – так он идет. Лучше, чем он может идти – от него не требуй. С таким же успехом можно добиться понимания от кошки или сочувствия от собаки. Не секрет, что многие люди, женщины особенно, нуждаются в том и другом… заводят в итоге себе кошек-собак…

Но когда мы до тех парней доехали, мне было не до философии – тем более, что поехал, вопреки отговорам Валеры, в шортах. Мало слепней и комаров, так ещё и подпруга голени растёрла очень. Кое-как слез с коня и тут же как клоун в данной мне ковбойской шляпе лёг на землю, молча скуля. Нечего и говорить, что парни эти деревенские со свойственной им всезнайской спесью сразу меня и восприняли как городского идиота. Что поделать – не всем же быть придатком к машинам ГАЗ-66 – а это у них просто прям как у танкистов с танком, тем более в горячий летний турсезон – слияние.

Договорившись о том, о чем надо, мы с Валерой опять взгромоздились на коней и пошли шагом назад. Честно сказать, слезая с лошади, был уверен – больше на неё ни разу залезть не решусь. Но идти пешком под ухмылки гидов-всезнаек не хотелось. Сцепив зубы, залез в седло. Коню вроде б было легче психологически идти домой – он-то понимает, что никому не нужный вояж окончен.

Когда ж кое-как пришвартовались у двора дома, сразу сказал: надо допить спирт – так я решил. И это было самое лучшее окончание дня – наконец напряг спал, мы расслабились с бутербродами от Петры: на тосты ложится жареный фарш, а сверху ещё и одна глазунья-яичница. Немного тиши и простого застолья с развязанными языками и спавшим напряжением – это было очень здорово. Ничего неожиданного – просто корабли вернулись в свои гавани. Вскоре включили бензиновый генератор, даже посмотрели немного кина о том, как друзья приезжают на базу Валеры. Душевно.