Донкихотство

Многое в личном поле, да и в социально-культурном прорыве создано в духе покорителя мира. Самый первый, после Гомера мечтатель с Большой Дорого это наш Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанческий. Относиться можно к нему и снисходительно, но отвергать его в себе нельзя. С годами казалось бы смехотворное идеальничество становится в каждом из нас настоящей войной с ветряными мельницами, кто-то видит их в чистом поле, кто-то в политике, кто-то в искусстве. Альберт Авходеев —режиссёр Волгоградской постановки “Дон Донкихота” в нашем ТЮЗе видит это как личную судьбу и драму всего человечества и закладывает в эту трагикомедию мистический смысл. Премьера пьесы состоялась всего то 25 ноября 2020 года, но уже спектакль идёт как марш протеста всего внутреннего и личного против всего всеобщего и неизбежного. Уже и в Иркутске.

Кто бы мог подумать, что помимо Дульсинеи у Донкихота оказывается есть ещё и юная племянница и вечно-старая ключница. Соответственно, мы понимаем, что Дон Кахана всего лишь бунтарь из возраста кризиса средних лет! Не сумасшедший старикашка—это точно, ибо столько либидо, любви и веры может иметь только мужчина в расцвете своих лет. Ничего страшного, что нам не дан такой циклопический бунт, и мы как последний из павшей Европы не ищем свой бункер на руинах взорванных над нами башен Всемирного Торгового Центра. Все эти реалии—приключения, покорения мира, война не на жизнь, а на смерть—настоящий оплот и удел начитанных до безобразия. И что нам остаётся—выборы и супермаркеты, счета и отчёты, прививки и прогулки, выгул и загулы?! Нет—есть прекрасный образчик Рыцаря Печального Образца, который цепляет своим длинным копьём каждую юбку, каждую дубильнею он находит в любой подсунутой кукле или может легко дарить острова и замки любому случайному помощнику, который скулит, “как бы мне заработать на вас”…

Потрясающая сценография питерской выпускницы делает спектакль полностью живо-ёмким, кинематогрофичным, сцены сменяются шквалом молодой энергии актёров и ароматом эпохи… Кто не был в Испании, не бродил, обчитамшись Донкихотам по тем самым декорациям и переулкам Севильи, не шёл, знаем и вином утомлённый тропами пилигрима и не глотал пыль индийских дорог, должен сказать—прочитанное стоит пережитого, а пережитое—выстраданного, пусть даже на сцене.

Нет ничего, никого и никогда не заслонит Солнце Свободы, дух отрыва из рутинных песков неудач,  из бессмыслицы отсутствия вёсен и тёплых лет, из-за неурядиц и безработиц—ничто не затмит Дона Кихота, нашего настоящего Христа Средневековья, более выстрадавшего ради любви, мечты и воли своего буйного духа чем все мы, обладатели картонных родных дурилок в карманах, пленных трухи, которой даже в карман спрятать некогда, полных ютубных глупостей, внедрённым в каждую секунду нашего пошлого бытия как едкие ешки в абсолютно не съедаемые никем никогда псевдопродукты. Мы мрём как черви в собственному гумусе, уверяясь в собственном бессилии постичь хоть что-то кем-то ранее не открытое, ныряя в транспорт и втираясь в доверие, мня себя голосом блудного духа в пустыне бессчётных катакомб, разрушаемых раз в полвека то ли бомбёжкой, то ли наводнение, то ли попросту гниением радиактивных останков всего мира. И мы мрём и верим, что хоть что-то останется после нас всех—и это ведь всего лишь тот самый Дон… с Дона? Кихот с Кеханы, Механика из пехоты и гумус из гуманизма. Ничего нового и до боли родного. Одна классическая сага о бездомном романтике. бьющемся, не размышляя о выборе или наживе, сразу вытрящхивающим потроха из любой передвижной биологической оболочки с манией величия. Не знаю, конечно, чего ради всё это пишу, но порадовал даже мой пятилетний сын Ромик, который всё понял на спектакле лучше меня, спросил только, почему на освобождённых талибов форма в полоску—они что, папа ”Из концлагеря сбежали?!” Наверное я слишком много читал и что танки летают, говорила мне ещё моя бабушка—ветеран войны, а тут сын в пять лет так меня напугал….