ДУРДОМ

ДУРДОМ, ДУРДОМ-2

Но истинную школу жизни я получал конечно уже в дурдоме. Конечно, я не лежал в нём, не лечился от наркомании или алкоголизма как мой отец там… Но иногда мама брала меня с собой на ночные дежурства. Единственное, что там видел—то редкий по советским временам цветной телевизор «Горизонт». И когда там крутили редкие, но очень ёмкие по содержанию мультфильмы вроде «седьмой планеты» с необычными животными и сюжетом экстракласс я почти был влюблен в психушку—настолько она казалась щедрой и милой. Но всё то конечно были лишь цветочки для юного пионера, друга всех котов. То есть я только спал на отдельном диване—а мама трудилась на вызывах: я мечтал о том, чтобы мультфильмы никогда не кончались, а мама, чтобы иное  дурное кино под названием психозы и белая горячка у советских граждан уж кончились навсегда и особенно не обострялись по ночам—во время сем.ссор.

Потом конечно вся эта благость мне жутко аукнулась лет так через 10… когда я уже не был пионером, когда у меня на глазах таял и умирал мой отец, когда мама была настолько развинчена, не готова к сдерживанию себя после смерти своей матери, моей бабушки анны, что дурдом начался на полном серьёзе уже у нас дома. Жуткие скандалы, закрывание самого себя перед маминым возвращением с работы в зале с книгами—вовлечение в скандалы бабушки Маши—всё это жуткие реалии её работы и крушения соц.системы.  Всем стало страшно и жутко. Рушились привычные основы. Люди сидели без света, газа в своих очень уязвимых для зимы и снабжения бетонных коробах.

Серёга Паршаков, наш односельчанин, который эпизодически чалился в дурке на предмет расстройства психики от водки и наркоты—дурной анаши, которую он курил как табак в своём амплуа и потом криминально куролесил. Его я тоже навещал в дурдоме не ради передачек, которые готовила бабушка, а от боли и отчаянья того, что вся моя юношеская жизнь так или иначе была связана и переплетена с самой настоящей советской психолечебницей. Счас муссируется тема ковида—якобы он так страшно заразен. Всё это блеф! Не верю в пандемию… гриппа. Но вот безумие—ОНО реально заразно. Если как пел Цой сумасшедших гораздо больше, чем учтено—ты от них набираешься.

 

Стоит вспомнить ещё одного наркомана Игоря Савельева, которого мама из жалости приводила в наш дом. Чтоб он «пообщался» с её странным сынком. Такое общение бы точно при здравом размышлении и трезвом соучастии уж точно меня бы до добра не довело. Но видно есть Бог и какой-то мой ангел-хранитель, ибо несмотря на годы общения с этим потом в конец ошалело-онаркоманившимся и  забеспеделившим Игорьком не сделало меня вдруг его подопытным наркопотребителем или мелким грабителем каким был Игорь.

 

Прямо у нас в доме он заставил меня открыть специально для него одну из стратегических бутылок спирта «Рояль» большого дефицита по тем меркам, выпил полбутылки без закуски и наковыряв мази из тюбика как счас помню с безобидным названием «Сунарэф»—для носа (!) он сделал выпарку какой-то дряни типа эфедрина и прямо тут же вколол вдовесок к спирту «Рояль» себе! Всё это было в доме его лечащего врача-психиатра, который конечно же был на дежурстве и такого даже предположить не мог—дурка у тебя в твоём доме.

 

За всем этим я наблюдал с диким шоком и ужасом—ведь мне было около 16! Хотя сейчас говорят возраст юных наркоманов снизился в четверть уж давно.

Потом этот «Игорёк», как звала его вещая бабушка Маша «Игрек»—в точку просто стал снимать с меня модные вещи! Когда мать узнала об этом, она приказала своих психам-торпедам отметиелить его анонимно раз, два, три на улице—прямо у его дома. Так чтобы он ну уж очень стал всего бояться…

 

Вообще мама конечно была фанаткой немцев во всех смыслах. И её любимая фразочка «Алес», то есть «Всё!» и вообще исповедование ей дерзкого блицкрига во всё и одни друзья немцы кругом и всюду—это конечно дань уважения То ли противнику, То ли стратегическому партнеру, То ли друзьям.