Реалии Испании

Испанские реалии

Только приехав с Женевы в Барселону на автобусе, был поражен особым микроклиматом столицы испанского приморского туризма: аллеи, небоскрёбы, уют чистых мостовых, не агрессивной среды. Реал де ла ЖАРА +45*… и вот я уж в Алмадиент де ла Плата… Казалось это залитое Солнцем село только и делает, что отдыхает, расслабляется, ждёт гостей, ужинает непременно с вином, тостами. Меня сюда привезли люди, нашедшие меня лежащим прямо на раскалённом асфальте между моим огромным рюкзаком, тележкой своими сорока книжками, которые зачем-то попёр в Европу. Они сами остановились и давай звать ехать с ними — уже не молодой здоровенный дядька и его миниатюрная жена за рулём — вообщем, милые люди, я даже не ожидал. То, что автостопа в Испании нет совсем я понял за минувшие два дня. Вчера, когда вышел лишь хлебнуть кофея на автостанции, а хватившись, не сразу и сообразил, что мой рейсовый автобус Барселона-Севилья… уехал. Тут не принято даже на минуту неведомо где выходить—жёсткое расписание и всё—жесть. Оказавшись лишь с паспортом, билетом и телефоном на станции какого-то села, без языка, багажа и четкого представления, что с этим делать — я прошел восемь часов по трассе Испании — не берут — только полиция и подвезла тогда до заправки, где всё что мне смогли дать—бумагу с надписью по-испански: пожалуйста в Севилью!!! Только ближе к вечеру один сурового вида резкий мужик всё же остановился на микроавтобусе каким-то чудом доставил меня до села, откуда в тогда в тот именно вечер шёл рейсовый автобус в Севилью — там, где я отстал от своего — в тот день ничего!!! Когда, к вечеру прибыл в большой дорогой город Севилью, к полуночи, мой багаж дождался меня тогда, побродив по злачным кварталам Севильи и убедившись, что всё очень дорого, наконец-то нашел приют среди трёх больших деревьев у автостанции — те точно были вне времени и города. Конечно я боялся. Конечно спрашивал себя — куда ты опять едешь?! Но вообще-то мне уже было 40, а не 20 — как прежде в мой первый визит в Европу — и на сей раз у меня даже были деньги… НО и это тоже слабое подспорье одному, в чужой дикой Европе, где правил больше чем их же придурков, спасаться всё же пришлось от своих страхов, маргинальных привычек и экономии…  Так вот, когда меня всё же привезли в Альмадиен Де Ла Плата — я понял, что попал куда мне надо. Смутные ощущения какого-то родства, забытого детства, бесконечного доверия к месту проняло… Странное ощущение от всех этих нагретых булыжных мостовых и таких же каменных домов — всё как из сна. Сна о той Испании — где тебе есть место, откуда не надо уходить, где тебя любят, ждут. Впоследствии это ощущение подтвердилось и оправдалось полностью. Одно маленькое сельцо… Ну а сколько мне пришлось пройти за те 17 дней, да чтобы в него, такое же тёплое и вернуться…  Вот этот поход с юга на север и в абсолютном одиночестве в полной неизвестности в чужой стране и хотелось бы рассказать. Нет ничего более странно-завораживающего, чем тупо идти в никуда… И не знать, куда именно тебе надо, не зная ни языка местности, ни маршрута, ну цели пути… но сам драйв и адреналин ухода он движет и заставляет сердце бешено стучать на подъемах… при жажде и голоде, в непогоду и при бесконечных переходах по древним тропам и камням вдаль…. И эти переходы по выжженной саванне, по тем путям, что шли люди и пятьсот лет назад, по тому маршруту Дон-Кихота и его приключений в отдельно взятом мирке — всё это как сон и явь во мне. И самое удивительное, то что я иду, выбрался, решился на то, что вчера казалось другой планетой.

«Ты вновь в пилигримах, и ты идёшь в небесный свой Иерусалим!» тот рефрен слышал мне всюду. Странное ощущение данного обета и чёткое желание его именно сейчас выполнить преследовало меня всю дорогу. Собственно, сюда приехал проверить одну гипотезу— теорию прошлых жизней… Мне чудилось — что тут жил, места те манили меня, всё казалось узнаваемым, понятным, родным. И правда — эффект дежа-вю начался ещё в Барселоне. Севилья шокировала — но тоже приняла уютом, а уж когда я вышел из автобуса в Кастил-Бланко и пошёл пешком по пустынному асфальту в никуда, обливаясь потом и топая с гигантским рюкзаком и ещё и катя как рикша тележку с 40-ка своими книжками — всё это казалось просто верхом то ли Донкихотства, то ли того, о чём мечтал. И когда я полностью выдохся и лёг на перегретый асфальт — меня чудом заметили, взяли и вдруг подвезли. До того самого хостела-альберга, где я встретил Нивьес — ту женщину, что поняла меня. В любых судьбоносных, транс персональных путешествиях ты должен встретить явно понимающих тебя, принимающих таким какой ты ныне есть, тем самым подтверждающих, что ты здесь не зря… Именно это ощущение окрыленной благодарности постигла меня тогда, когда я встретил не только тепло знакомое тепло булыжных мостовой и уют разогретых тем самым каменных домов, но и душ и потом и коллег — это были две француженки…  Мы очень вкусно поужинали у местной иглесии — церкви, то есть за бокалом вина и массой французских разговоров и потом вечером я уже встретил Нивьес — она оказалась хостильеро — той, кто следит за порядком в альберге, и мы сразу нашли общий язык. Она позволила мне оставить вещи на одну ночь и ночевать где захочу. Так я сделал в целях экономии — и ещё и потому, что в бродячей жизни так удобней — пока тепло — не привязываться к четырём стенам нигде. Было действительно так тепло, что хоть без спальника спи — что я и сделал в ближайшем оставленном незакрытым авто фургончике — поев дыни с утра… Дальше было утро — французские дамы уже ушли — я встретил Нивьес и она чудом разрешила мне оставить вещи свои в альберге — ибо в Европу я притащил палатку, спальник, котелки, одежду… Всё то, что в перегретом Пиренейском полуострове мне едва бы понадобилось летом. Но был конец осени, и я и представить не мог, что в этой беспробудной жаре начала октября к северу страны будет до + 10* да ещё с такими дождями, что сложно представить, как сыро и как холодно тут может быть… Так что по утру я взял только спальник, коврик и сменную футболку — лишь одну. Первые дни и даже две недели меня преследовала жуткая совершенно для нас жара — под 30* и жажда и желание поскорее выйти из этой полосы пекла и отчуждения и в то же время облегчение от того, что иду уже поздней осенью, а не летом — тут наверняка тогда просто сдохнешь сразу же.   Помню, как дошёл на второй или третий день да кафешки на трассе, где мне встретились водилы- испанские парни, которые, узнав, что из России, сразу ж мне предложили текилы, мы пообщались на смеси жестов и английских слов. Не сразу им удалось понять, что я сан-пеллегрино — хорошо, что Нивьес дала мне эту чудную бумагу — паспорт сан-пеллегрино, в которой ставят печати там в каждом альберге и который является неким свидетельством, что ты в пилигримах и ты идёшь… Это было очень приятно — встретить радушных людей — готовых с тобой поделиться не то, что дринком, ну а вообще поговорить — обменяться эмоциями — для Европы это большая редкость. Тем более, что всё меняется — масса впечатлений, масса переживаний, а ты только в целом тут и можешь что спросить дорогу практически жестами — называя странные длинные названия и спрашивая сколько до них километров и по какой тропе всё же туда идти — по асфальту или по козьей тропе. Чаще всего оказывались козьи маршруты. Благо потом я сообразил, что кроме сине-белых указателей на трассах есть ещё жёлтые стрелки на камнях и стенах и собственно сами каменные кубы — отточенные гранитные камни с выбитыми на них направлениями — и всё. Никто толком не попадается на пустынных дорогах — только эти кубы и колючка вдоль тропы. Кстати, колючей проволоки тут действительно столько, что кажется, она бесконечна. Даже не столько от охраны животных в виде свинцового цвета свиней или коров, или лошадей — а вообще от людей охраняются эти богом забытые высушенные прерии и заброшенные плантации — почти вся Испания в колючей проволоке — десятки, сотни, тысячи километров колючей проволоки. Само ощущение, что это какой-то концентрационный лагерь то ли для животных, то ли для людей…  Кажется, нет ничего ужасней безлюдных ландшафтов и палящего Солнца и того, что ты никуда вдоль четко ограниченного направления не сможешь уже отклониться — всё чужое и колючее. Бесконечно одиночество вершит тут свой произвол. Вроде и ты понимаешь, что это временно, но бесконечность унылых жёлтых холмов, извивы то скоростной трассы, на которую нельзя выходить, то извилистых не очень утоптанных троп по пути следования вдаль и строго на север — всё это производит впечатлений унылой обреченности. Если бы не хорошее вино и не , которой я занимался на каждом рассвете — практически ничего не скрашивало моего пребывания.  Оставалось только сжав сердце в кулак — почти ни с кем и парой слов за день не перебрасываясь идти в даль — чаще всего дико уставая — утром по три час без передыха. Потом на каждый час по 10 мин привала. А то нереальное полуденное Солнце и по часу-полтора—два где-то отсиживаясь…