Бывают дома особые. Будто они могила твоих предков. Будто твой клад. Твое детство. Твоё – всё. Один из таких маленьких, с виду неказистых, но очень уютных внутри домиков — стоит у Шаманки, скалы священной. От которой так просто глаз не оторвать. Мимо не пройти и она всегда манит… Те, кто её увидел впервые – уверены – они её уж видели. Всё что можно святого в душе всплывает. Совсем близко от этой священной скалы стоит чудо-домик, сильно накренившись под горкой. Он особый. Кого только и не перевидал! И рыбаков, и фронтовиков, и бродяг, и тварей, и зверей… нас. Нас много – разных сущностей, то мы те, то мы и эти. Но все отдыхаем в нем, дико привязываемся и… думаем что он только наш! Но принцип гостеприимства – единственный, требуемый в домике. Кто так себя ведет – кто рад гостям, неважно — званным ли, чужим ли, того-то домик впустит ещё раз. Весь он стоит с наклоном. Двери еле открываются. Рам двойных нет. Для Сибири это просто аут, а к нему тянутся как к остову спасения, видя в нем детский уголок рая тишины, покоя, микро-уютика.
Только мне одному довелось видеть тут два истеричных от ворот поворота с криком: «Мой Домик!» Первой была первая Ленка. Сисястая еврейка-азиаточка. Така гремучая смесь делала ее вкрадчиво милой – когда она хотела произвести впечатление, безудержно злой и настырной — если уж не то. Глазки слегка раскосые с милой ужимкой робкой белочки – такой я её увидел впервые, когда она пришла от соседки Капитолины Николаевны с вестью, что тут поселился писатель. Мило, ничего не скажешь – вот уж и рекомендация… Боком потом вылезшая, но обо всем лучше по порядку. Её мне и удивлять своим нравом не пришлось – опередила она меня. Сразу решив занять иной летний домик, она как-то сидит на завалинке старого, а я ничего не думая, выскакиваю голым из бани. Она робко опускает глазки и тут же «робко» уходит. Потом за чем-то к ней обратясь, думая охмурить таки Ленку-1, тут же натыкаюсь в её жилище на странную картину. «Персиковый ад – она называется», — говорит Ленка-1, — «автор фотохудожник Артур Абагян…» По придыханию ясно всё. Ну думаю, блин, ладно, будьте счастливы! Ладно, не проходит и недели, тут и там в разъездах, вернулся с города с подвозившим меня мужчиной и женщиной в годах, попросивших визитку у меня. Захожу быстро в дом, беру упаковку визиток, тут же возвращаюсь обратно в старый домик: гляжу – вещи мои уже вылетают наружу и Ленка-1 кричит: «Иди на хрен! Ты не писатель!!!» И вот когда она успела уже это проверить?.. Ах да, она же пару раз до того спрашивала: ну как, пишешь? Честно говорил – что-то нет… Так ясно всё ей стало. Не пишешь – значит не писатель, не сможешь. Но самое интересное, в тот летний вечер началось у меня по пешем уходе их Хужира. Встретил там за селом сильно хромавшего пожилого мужичка. Разговорились скитальцы. Оказалось, жена тоже его послала, иди мол, ты не… Он тоже пошел. Хотя ходить то ему, инвалиду с протезом, не стоило…
Но он пошёл! С ним был пистолет с реальными боевыми патронами. Но не было вещей никаких. И шли мы не менее десяти километров. Никто нас не подвез. Одна машина остановилась — хотели денег. Он дернулся к кобуре. Я быстро проводил пустившего слюну на сто рублей водилу дальше. И много историй афганско-чеченских войн мне этот военврач из Красноярска порассказал по пути. Идти ему правда было тяжело. Морщась от боли, покрываясь потом, ступая по пыльной щебенке он шел и шел – обида на тупую жену была сильнее инстинкта самосохранения. Итак, мы уж в Ялге. Слава Духам, шаман Гена был дома! Он сразу все без вопросов понял – отвел нам отдельный дом. Пару ведер воды и чайник с булкой хлеба и заваркой. И главное – понимание и его и меня. Гена ничего не расспрашивал. Сразу ответил на все наши внутренние вопросы. Ему о жене, мне о своем Пути. Советы не совсем логичные – скорее несмотря и вопреки данные, потому очень актуальные. Мне – вести дневник, особенно в путях, ему — вернуться и принять всё как есть, ибо силы его не те…
На утро – солнечное и теплое летнее ольхонское утро, где умудрился на всякий случай в ночь постирать футболку – мало ли где еще выдастся случай, хлебнув чаю и выйдя на обочину мы с военврачом и шаманом расстались лучшими друзьями. Счастье, когда и понимают, и принимают. Окрыленный пережитым стрессом ухода и утешенный тем, что у кого-то ещё не лучше дела, вновь получил от шамана помощь. Гена с Ялги меня уже который раз принимает на ночь. Однажды зимой меня к нему привезли полузамерзшего и выдохшегося полустокилометровым походом.
Но летом лучше! На радостях выкинул и порвал удостоверение журналиста «МК» Москвы. Зачем оно мне? Когда есть друзья шаманы. Никогда не вернусь в столицу. И не планирую больше бравировать! Тем, что за двадцать лет писаний статей, так никуда не устроился формально. Молодец, писатель. Кроме озарения бесконечными перспективами бесконечных красот и легкости настроя ничего нет. И в этом была окрыленность. «Так идет за годом год, и так и жизнь пройдет». Одни перспективы… Скоро кончилось лето. И никуда не уехал. И ничего не написал. И никуда не устроился. Так всегда. «может будет хоть день, может будет хоть час – когда нам повезет…» Повезло только что, правда, это везение надо сохранять в своем сердце. Тот редкий день и час, когда тебе верят и помогают… Всё остальное шаблон и функция, и никто не скажет «здравствуй», и никто не пожелает тебе Пути. Но вот он, взмах орла за моей спиной, тень взлетевшей надежды, мечта улетающей навсегда птицы… Какой мой дом, какие мои роли в нем, опомнись, ты ж идёшь, тебе ж не больно уже, ты счастлив… Опьянение тем, что все возможно, что всё ещё впереди, и лучшие дороги и лучшее понимание и главное – твоя безответная любовь к миру ещё может дать свои безудержные всходы – это мечта. Битый час я счастлив и нем, я почти плачу и явно смеюсь, и знаю уже все наперед. Реальность моя. Кто б её разделил только. Кто б знал, куда я иду и зачем. Но ощущение потока не иссякает. Он есть. После того вернуться в город и становиться частью натужного столпотворения – просто какое-то наказание!
Иной случай, связанный с домиком Ольхона, был чуть позже в Иркутске, где на чайной церемонии познакомился с Ленкой-2. Она мне сразу понравилась. Вся мягкая, пластичная, улыбчивая, берет сама за руку, смотрит нежно в глаза… Как не мог ей не дать адреса того чудо-домика на Ольхоне!? Ей конечно же там понравилось – тогда она была тут с одним парнем, их то можно понять — ну на 2-3 дня заехали, отдохнули, успокоились… Но, когда на другое лето из жарких Крымов возвратясь и войдя в наш чудный домик, точнее в его летний филиал, застал там человек 25 молодежи под трансовую музыку поднимающую свою энергетику в полуголом и в полуголодном состоянии ума… Да, тут я понял, что-то пошло не так. И тут из этой преимущественно женской толпы выныривает Ленка-2 и говорит: «Это же благодаря тебе мы этот домик узнали!» Да, вы все молодцы, конечно. Только зачем же за деньги народ дурачить и незаконно занимать толпой чужой милый домик… Конечно всего этого я сказать не умудрился – обличать толпу экзальтированных искателей счастья безумие. Но с одним фраером желтоглазым – юным бизнесменом на энергетической стезе мне помимо моей воли пообщаться пришлось. «Давай поговорим» — ну давай. Прошлись по улочке. Он мне: мы тут с семьей будем жить, ты давай-ка отсюда двигай скорей. У нас всё тут очень серьезно. М-да… Кто ты сам, ему говорю. Он – я бизнесмен. Строитель с Удмуртии. Ну и друг Ленки-2 ещё… Ах да, Ленка-2. Тоже гуру, тоже откуда-то с запада нашей необъятной на странных людей страны.
Вобщем, не прошло и полгода с нашей такой знаковой по современным нравам милой бесседы, как я узнаю от хранительницы музея Капитолины, что Ленка-2 погибла в аварии. Внезапно ушла. И вот эти люди – её так называемые горячо любимые друзья – лучшая в мире подруга Тома и её тот друг желтоглазый коротышка – строитель самозахватом, как бомжи в чужом пустом доме живут… Недолго думая, зимой, заглядываю в сей милый домик, открываю дверь без стука – ещё бы стук! И что я вижу: желтоглазый отрастил жёлтую же бороду, Тома в какой-то японской фито-маске, и они как демоны на корабле призраки меня не то что не ждали – тут же захотели скинуть за борт. То есть успел только спросить, что же стало с той Леной-2… Как подбоченясь и, с разбегу на меня наскочив, одной рукой взяв меня за голову и опустив её ниже уровня дверного проема, другой толкая в грудь, желтоглазый бизнес-строитель вытолкнул меня во двор, махая руками и крича: «Это мой домик!» Так, помнится кричала Ленка-1, да и думала Ленка-2, а тут ты, желтоглазый… Только и успел от неожиданности, уже у ворот и сказать ему: «Осторожней с гневом — он порвет!» И в шоке от такого буйства дури пошел в направлении к скале Шаманке. Но ком в горле и смутные чувства как грабли, на которые в сотый раз наступил, не давали мне сил даже подойти к скале… И только принятый душ в усадьбе у Никиты чуть-чуть сбавил поднявшуюся взбитую дурную энергию. Что же делать? Неужто всюду как в киносюжете это будет твориться со мной всегда? Посмотрим…
дом — это место ,не где «ждут», а где безопасно. где спокойно зализываешь раны, где восстанавливаешь силы, где можешь ничего не делать, быть собой и делать все что хочешь